Я тебя уже присвоил - Кристина Майер

— Марина, хватит. Все, все, моя хорошая...

— Я не могу больше иметь детей. Он не только убил нашего ребенка, он и меня сделал бесплодной, — рыдаю я, уткнувшись в плечо Ахмеда. — Я никогда не смогу стать мамой!

— Марина, посмотри на меня, — громкий требовательный тон заставляет подчиниться. — Кто тебе это сказал?

— Врач...

— А теперь слушай меня: ты станешь мамой. Ты родишь от меня...

Глава 36

Марина

Внутри меня лопнула пружина, что много лет сдерживала боль. Слезы опять бегут по щекам, капая на рубашку Ахмеда. Однозначный вердикт врача о моем бесплодии в одно мгновение перестает звучать смертным приговором. Первые ростки надежды уже согревают душу. Я разучилась верить мужчинам, а тут хватаюсь за веру в Арданова. Я не знаю, как он сможет сдержать обещание, данное мне только что, но такие мужчины слов на ветер не бросают.

— Я не отстану, пока ты не сдержишь обещание, — почти угрожаю. Меня поймут только те, кому дали второй шанс на жизнь.

— Готов прямо сейчас приступить к исполнению клятвы, — губы растягиваются в улыбке. Блин, он просто невероятный. Разве может в мужчине нравиться абсолютно все?

«Да, если этого мужчину ты любишь», — отвечает внутренний голос.

Стирая подушечками больших пальцев слезы с моих щек, целует меня в губы. Поцелуй, соленый на начальном этапе, становится сладким... вкусным... горячим...

Зарываюсь пальцами в короткие волосы. Приподняв меня, словно я вешу не больше перышка, Ахмед усаживает меня лицом к себе. Мои ноги обхватывает его бедра, колени проваливаются в мягкую обивку кресла, что делает нашу близость максимально полной.

Язык Ахмеда имеет мой рот. Горячие влажные поцелуи превращают мою кровь в лаву. Мы целуемся так, словно от этого зависят наши жизни. Наше дыхание сбито, у меня вообще как у загнанного марафонца, но я безумно счастлива в данную секунду. Ахмед разбудил во мне первобытный голод. Мне настолько нравится с ним, что я получаю невероятное удовольствие от ласк и поцелуев.

С Ромой у нас в последние годы не было долгой и страстной прелюдии. Я себя обманываю, у нас никогда не было долго, а тем более страстно. Поцелуи и вовсе почти изжили себя сразу после медового месяца...

— Марина, посмотри на меня, — Ахмед разрывает поцелуй. Обхватив лицо ладонями, он смотрит мне в глаза, но ощущение, что его взгляд проникает в душу. — В порыве страсти я могу назвать тебя любым ласкательным словом, постараюсь этого не делать, но ничего обещать не могу, ты сводишь меня с ума, с тобой я обо всем забываю, — хриплые нотки его голоса проходятся мурашками по коже. — Постарайся запомнить, что со мной тебе никогда не будет больно. Я не ударю, не унижу, не оскорблю. За моими ласками будет еще больше ласк. Со временем ты научишься не бояться, — красивым уверенным голосом прогоняет мое прошлое. Ахмед прав, когда-нибудь я перестану думать о прошлом, перестану вспоминать свои страхи...

— Я верю тебе, — выдыхаю.

— Пойдем в постель или здесь продолжим? — лукаво улыбаясь. А у меня внутри снова голову поднимает страх.

— Здесь, — произношу неуверенно. Секса в постели в моей жизни было много...

— Твое слово — закон, — целует, притягивает к себе, вжимая затвердевшие соски в твердую грудь...

Одежда мешает, не заботясь о швах и пуговицах, мы срываем ее с себя, практически не отрываясь друг от друга. Оба безумные и голодные. Мои комплексы рядом с Ахмедом погибают, я чувствую себя свободной и раскрепощенной. Арданов ставит меня на ноги, стаскивает с меня лосины вместе с трусами, целует лобок, гладит и сжимает сильными пальцами ягодицы.

— Невероятно красивая женщина, — смотрит так, что сердце замирает. — Моя женщина...

Он сам избавляет себя от брюк и боксеров, на пол летят носки. Арданов великолепен в своем возбуждении. Его член больше и толще, чем у моего бывшего мужа. А еще он красиво перевит венами. Хочу ощутить его в себе. Подхватив меня под ягодицы, Ахмед возвращает меня обратно. Как же, оказывается, нам мешала одежда...

Каменный член упирается во влажные складочки, давит на клитор. Я закусываю губу, чтобы не застонать в голос. Вдруг Ахмеду это не понравится? Словно услышав мои мысли, он тут же командует:

— Не сдерживай себя, кричи... — впиваясь в губы, толкается между складок, потирая головкой члена чувственный бугорок. — Марина, я очень голодный до тебя, мне нужны не только ночи, поэтому тебе стоит подумать над переездом, — втягивая сосок в свой рот, покусывает и посасывает, а я пытаюсь связать сказанные им слова в логическую цепочку. Что-то там про переезд и секс в любое время дня и ночи. Я ведь правильно уловила суть?

Вторую грудь он мнет руками, перекатывает и сжимает сосок между пальцами. Выгибаясь, громко стону. Сама подставляю грудь, требуя, чтобы он не останавливался. Тело плавится, каждое нервное окончание стонет от удовольствия. Влажными складками сама трусь о его член...

— Марина, остановись, — сжимает руками мою талию, не позволяя двигаться. Непонимающе хлопаю глазами. — Я сейчас сорвусь, могу сделать больно. У меня давно не было партнерши... — не даю договорить, прижимаю пальцы к его губам.

— Просто сделай это, — мне не страшно. С ним не страшно. Он не двигается, тогда я рисую волну на его члене... еще одну...

Пальцы на моей талии сильнее впиваются в кожу.

— Ахмед, — выдыхаю со стоном. Моя грудь колышется напротив его лица.

— Приподнимись, — с рычанием. Он чуть сползает, подтягивает меня выше, почти укладывая на себя. — Я сам, Марина, не спеши, — сжимает у основания член, размазывает головкой влагу между моих складочек. Цепляюсь за его плечи, чтобы пережить новый виток удовольствия. — И как тут сдерживаться, когда ты такая влажная и горячая?.. — рычит Ахмед. — Голову теряю.

Толкается, проникая пока лишь головкой. Ищет на моем лице следы боли или дискомфорта, но их нет. Удерживая меня за ягодицы, контролирует вторжение, медленно заполняя собой. Я чувствую наполненность, каждая вена отпечатывается внутри меня. Есть небольшой дискомфорт, когда он почти полностью оказывается во мне, но к этому просто нужно привыкнуть.

— Марина не спеши, — выдыхает через стон, когда, чуть приподнявшись на коленях, я сама опускаюсь на его длину. Контролируя первое время, убеждается, что мне