Второе рождение - Юрий Владимирович Деревянко

шашлычок Мишка с Коляном делают что надо. Ух. Какой у тебя бок твёрдый. Ой! Не щипись! Ладно - я побежала помогать с салатиками.

– Я тоже помогу. Я всё-таки официанткой когда-то была.

– Иди ты!

– Когда ещё не была кибером.

– Надька, а когда ж это было?

– Каких-нибудь полтора года назад... Ну чуть больше. Сама никак не привыкну.

– Чорд... Но всё равно ты кайфовая. И парня ты себе нормального нашла. Надька, я тебе уже завидую. Пошли.

* * *

Насаживая мясо на шампуры, услышал за спиной голос Катерины:

– Надька, порежь ещё лука.

Обернулся. И правда - Надя присоединилась к готовке и лихо нарезает лук. Подумал, что ей, наверно, и глаза не щиплет.

– Надь, ты что пьёшь? – уточняет Миша, заглядывая на кухню.

– Ничего. Я и есть не буду. – отвечает она.

– Уп-с. Ладно - у моего бати недавно такое было. Но ты-то когда успела? – удивляется Миша.

– А тебе всё надо знать? – возмущается Катерина.

Подхватил шампуры и вышел во двор.

– Вовремя! – радуется Колян. – Раскладывай.

У него на небольшом импровизированном столике возле мангала стоит пара банок пива.

– Будешь? – спрашивает он, указывая на неоткрытую.

– Я себе безалкагольное привёз.

Колян смерил взглядом.

– Блин. Ты тоже спортсмен? Как Надюха?

– Ну не так, но занимаюсь.

– Здорово. А я всё никак не соберусь.

Он берёт бутылку и брызгает на угли.

– Надюха тоже не пьёт?

– Вообще. И не ест. Ей нельзя.

– Тюк вас в нос с вашим спортом. О! Надь! Что несешь - дай попробовать!

Надя несёт тарелки красиво - как настоящая официантка. На одной тарелке красиво разложена нарезка из двух сортов колбасы, в другой - глубокой стеклянной, размерами больше похожей на тазик - салат.

– Я вам принесу, – обещает Надя. Поставив тарелки на стол под навесом, она скрывается в доме и вскоре появляется снова. У неё в руке - тарелка с парой небольших бутербродиков с колбасой и зеленью. Она подходит к мангалу, замирает, глядя на жарящееся мясо. Еле успел подхватить тарелку. Надя часто заморгала, глядя на мангал со страхом. Схватил её за плечи и развернул лицом от огня.

– Надь, что случилось?

– Ничего, ничего, – мотает она головой. – Извини...

Отвёл её за дом и осторожно обнял.

– Скажи, что ты там увидела?

– Нет, не надо.

– Не держи в себе.

Она смотрит в глаза.

– Серёженька, там был огонь. И...

– Наденька, не думай об этом. Всё позади. Не надо бояться. Тебе ведь больше не страшно? Правда?

– Прости, я такая дура... Мне ведь теперь и правда - не страшно. Но я вспомнила, как я сама горела... Как это... Мясо...

Она утыкается лицом в плечо. Погладил её по голове.

– Надь, не плачь. Я всё понял. Хочешь - прогуляемся?

* * *

Она держится за руку и тихо рассказывает.

– Это было ужасно больно. Ты не можешь даже представить, что это такое - когда на тебе горит одежда. От боли я потеряла сознание. Не знаю - что было дальше. Меня нашли почти совсем сгоревшей... Но почему-то ещё живой.

– И ты сейчас всё это вспомнила, когда увидела огонь?

Она кивнула и через несколько неторопливых шагов ответила:

– Да. Мне показалось...

– Надь, не надо больше об этом. Я уже сам вспотел это представлять.

Она смотрит на свою руку.

– Если бы я тогда могла, как сейчас, выдерживать триста градусов...

– Ого! Да ты почти несгораемая.

– Это только если быстро. Но я бы - наверно - успела выскочить.

– Ты хорошо бегаешь?

– Ну... Неплохо.

– Бежим наперегонки? До конца улицы?

– Давай! – весело соглашается она, не отпуская руку.

Сперва немного вырвался вперёд, так что почти тащил Надю за собой. Но первый рывок прошел, она поравнялась и к концу улицы уже ей приходилось себя притормаживать, чтобы держаться рядом. Остановившись, едва перевёл дыхание. А Надя будто и не бежала. Но теперь в её выносливости нет секрета.

– Катя зовёт к столу, – сообщает она вдруг. – Пойдём.

Обратно пошли обычным быстрым шагом. Со многих дворов поднимаются дымки, пахнет шашлыками - видно, что тоже готовят.

– А там, похоже, что-то пригорело, – показывает Надя на один из домов впереди. Из открытого окна дома поднимается дым. Уже проходя мимо, заметил:

– Надь, похоже - там не пригорело. Как бы там не...

– Мамочки! Пожар! – восклицает Надя.

Ещё не видел, чтобы хоть одна девушка так лихо перескакивала через забор. Хоть и не высокий - но всё же. Пока сам перелез за ней - она уже у двери. Дёргает - а дверь заперта. Окно открыто только на втором этаже. Пока оглядывался в поисках лестницы - услышал звон. Обернулся - и только успел увидеть Надину курточку, мелькнувшую за разбитым окном. Сунулся следом. Но дым заволакивает всё сильнее. Услышал, что где-то в доме ребёнок зовёт маму. А потом крик прекратился. И услышал, что Надя зовёт. Поднял голову - и увидел её в открытом окне второго этажа.

– Не входи! – кричит она, перекидывая ноги через подоконник. В одной руке она держит плачущую малышку в розовой пижаме. Перехватывается рукой за подоконник и начинает осторожно сползать по стене. Поднял руки и достал до её ног.

– Девочку держи!

Сам не понял толком - как малышка лет четырёх оказалась в руках. А Надя снова скрылась в доме. Вдруг из дома донеслось какое-то шипение. На руках плачет напуганная девочка, с улицы уже орут:

– Бандит, отпусти ребёнка!

Надя появляется из дома, отряхивая руки, и набрасывается на вбегающую в калитку пару:

– Вы где шлялись, идиоты?! У вас дыма полный дом! А если бы правда - пожар?!

– Вы кто такие?! – продолжают возмущаться прибежавшие.

– Спасатели! Учтите - вся операция по спасению записана на видео! – кипятится Надя. – Вам может быть предъявлено обвинение в попытке убийства ребёнка посредством поджога дома! Часть третья статья тридцать уголовного кодекса!

– Мы только... До магазина... – растерянно начинают оправдываться хозяева.

– Скажите спасибо, что у нас бланков протокола с собой нет! – выпаливает Надя. – Сергей, передайте им ребёнка.

Оказавшись на руках у своей мамы, девочка почти успокаивается.

– Идёмте, Сергей,