Зловредный старец - Алексей Герасимов

снял знамя — я уже не сомневался, что это оно и есть, — сложил его и передал Тумилу.

— Перед всей Небесной Дюжиной, перед Тремя, отдаю тебе знамя Ашшории. Я — кровь от крови ее, плоть от плоти, дух от духа, человек царского рода. Неси наше знамя, рати Тумил. — он вложил сверток в руки товарища.

И тут я уже не ох как удивился, а охуел прям.

На моих глазах звиздюк звиздюка, но будущий царь в принципе, наверное, будущего примаса, связал вассальными обязательствами! А еще, вопреки всем традициям, от имени дамы Ашшории, дал ему знамя.

Мальчики повернулись один к другому, опустились оба на левое колено и положили один другому ладонь на колено правое — именно с него Солнце и вознесся.

— Знамя твое со мной. — произнес Тумил.

— Ашшории стяг с тобой. — ответил Асир.

Сильно я им помешал, похоже, поскольку внучара зыркнул в мою сторону, но…

Мальчики достали кинжалы, чиркнули ими по ладоням, над чашей сомкнули руки. Кровь из порезов, смешиваясь, потекла в кубок, а юноши, сначала порезами соприкоснувшись, мешая кровь, снова соприкоснулись губами, после чего произнесли, синхронно:

— Ни людям, ни богам не разорвать.

Ай, молодец ты внучек! Вот прямо сейчас, на моих глазах, власть церкви пала.

— Знаешь ли ты, что теперь ты тоже рати? — спросил я. — Перед богами рати, не перед людьми.

Асир первым сделал глоток из чаши, куда пролилась кровь, передал ее Тумилу и улыбнулся.

— Не рати, государь.

Тот тоже отхлебнул из чаши, парни синхронно стали передо мной на колени.

— Не рати, повелитель мой. — оба улыбались улыбками блаженненьких.

— Уточните. — попросил я.

— Ашшория будет рати, дедушка. — ответил Асир.

Вот только Иерусалимского королевства мне после смерти и не хватало… Которое запросто станет Орденом Марии Тевтонской, каковой состоял из псов-рыцарей на ноль целых хрен десятых, а так-то был конфедерацией, которая потому все серьёзные конфликты и проигрывала…

— Дети мои… — я подошел и встал на колени напротив пацанов. Колени изрядно скрипнули но не подвели. — Искренне верю в ваши самые благие помыслы, и как лицо духовное их благословляю.

Напряженные плечи молодых людей расслабились и опали.

— Но как царь я не могу одобрить стать рати всей стране. — Асир вскинул на меня обиженный взгляд, Тумил… он не то что бы замер, скорее затих, как хищный кот услышав шум, и выискивая в этом шуме признаки или добычи, или опасности, — Царь есть владыка, но не хозяин своих поданных. Спросил ли ты людей, внук, готовы ли они тоже стать рати?

— Не долг ли поданных следовать за царем во всем и всегда? — с горечью, явно уже понимая свою неправоту, ответил внук.

— И это тоже тебе говорил Йожадату.

— Да. — мальчик опустил свои длинные ресницы (ой, плачьте девки, внук превращается в очень красивого мужчину, а уж лисован какой!) и тут, кажется, был искренен.

— Знамя Ашшории ты дал рати Тумилу. И этим связал его поход с царским родом. — резко встать было больно и в коленях, и в спине, и даже в почечуе стрельнуло. — Я старик. Тебе с этим разбираться, будущий царь.

Тяжело оперившись на посох я побрел к выходу из часовни, едва не падая — что-то мне заплохело. Возраст, адреналин, все такое.

— Я этого уже не увижу.

Ах ты ж Солнца душу мать! В поясницу словно раскаленный гвоздь вогнали. Вот не хватало еще, чтоб меня прямо тут при наследнике раскорячило.

Остановившись в дверном проеме и не оборачиваясь (это вовсе не для пафоса, это радикулит у меня такой системы) я добавил:

— Привыкай думать о последствиях любого своего поступка и решения, Асир. Отец Тхритрава намерен выступить против примаса и сам планирует занять его место. Когда это произойдет, Тумил обретет место настоятеля Обители Святого Солнца. — я вышел из часовни, оставив новоявленных побратимов вдвоем, пред ликами богов.

Ну вот и все, Лисапет — внуки выросли. Надо как-то применять, иначе они найдут себе применение сами. И куда мне наследника пристроить, к какому-такому делу? Такому, я имею в виду, чтоб и важное, по статусу царевича, но и в случае если бы он даже и наломал в нем дров, на жизнеспособности страны это сказалось минимально.

Есть, вообще-то, одна мысль, а еще в Ежином Гнезде имеется один шмбко умный баб, с которой оную мысль можно обдумать на пару.

* * *

Валисса, после вечера проведенного с детьми, пребывала в настроении расслабленном и даже, я бы сказал, благодушном. Ну это ничего, сей момент испортим.

— Доброго вечера, невестушка. Уж прости старика, что на ночь глядя. — произнес я, аккуратно присаживаясь.

Спину, покуда я дошел до ее покоев, подотпустило, но все же не до конца.

— Пустое. — томным голосом отозвалась царевна. — Я еще не собиралась отходить ко сну.

— Ну вот и славненько. А то я, знаешь ли, покумекать тут хотел с тобой на пару.

— Вам требуется мой совет? — она иронично улыбнулась. — Это что-то новенькое.

— Меж тем речь пойдет об Асире, и с кем же мне советоваться, если не с его матерью? Ты, кстати, знаешь где он сейчас?

Расслабленность потихоньку начала покидать Шехамскую Гадюку, но очень медленно. Она бросила взгляд на клепсидру и пожала плечами.

— Полагаю, что либо во дворцовой часовне, либо на пути от нее к своим апартаментам. Он вышил знамя для вашего стремянного и теперь они с юным Тумилом, верно, его освящают. — она чуть скривила губы в гримасе легкого недовольства. — Поскольку знамя будет преподноситься от лица всей Ашшории, подозреваю что мальчики заодно решат и кровь смешать.

Ну ничего себе у нас тут Холмс в корсете нашелся!

— Не скажу, что я это одобряю, но и каких-то особых возражений не имею. Тумил достойный юноша и, если не сложит голову в степи, его будет ждать блестящая карьера в Церкви. Такой побратим царю может быть лишь полезен. — Валисса вновь пожала плечами. — Это, разумеется, всего лишь мои домыслы.

— Да нет, царевна, выводы твои верны в