Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко

class="p1">— А ты в садик ходил или был с бабушкой? — спросила я, уже не зная, как успокоить ребенка, потому что тупо был не моим. Любая мать с рождения знает, что надо сделать, чтобы ее дети перестали плакать. По крику Алисы я распознавала чего она и когда хотела. Сейчас же я боялась сделать Матвею только больнее, поэтому приходились и успокаивать, и спрашивать одновременно.

— С бабушкой… — всхлипнул Матвей и снова спрятал лицо у меня на груди.

— Ты мой маленький, — приговаривала я. У самой душа как будто распотрошенная была. Все, что хранилось внутри валялось теперь безобразной кучей под ногами. — А почему, кто тебе сказал, что с бабушкой беда?

Матвей приоткрыл ротик и хватанул губами воздух.

— Меня приехали и забрали. А потом он сказал, что бабушка умерла… — закричал Матвей и его затрясло в неконтролируемой истерике. — Я думал меня к маме отвезут…

— Тшшш… маленькой мой. Тшшш… — проговорила я тихо и снова качнулась, будто укладывая Матвея спать. От моих слов он сильнее заходился плачем, а я даже встать с ребёнком на руках без боли не смогла бы, поэтому оставалось единственное, успокоить мальчика и самой успокоиться. Мне нужна холодная голова. — Тшшш… мы найдём твою маму… вот сейчас встанем, умоемся и будем думать, да?

Матвей судорожно кивнул и сам от меня спустя пару минут отстранился. Снова поднял медведя на руки. Я погладила малыша по спине ладонью, слегка успокаивая.

— Кушать хочешь? — спросила я, чтобы и дальше не сидеть на полу в прихожей. Матвей опустил глаза, стеснялся признаться, что голодный. — Давай, идём я тебе покажу все. Идём в ванну…

Стульчик Алисы как обычно стоял возле раковины, но Матвей им не воспользовался. Он, с трудом дотягиваясь до чаши, аккуратно ополаскивал руки, и когда я приблизилась, вздрогнул, словно пару минут назад не прижимался ко мне. Я показала глазами на стульчик и печально улыбнулась. Матвей не понимал для чего это.

Дав чисто полотенце малышу и дождавшись, когда он вытрет руки и личико я, не прикасаясь к мальчику, вышла с ним в коридор и направляя легким касанием к плечу провела его в кухню.

— У меня суп есть куриный. И макароны с индейкой. Что хочешь? — спросила я приблизилась к рабочему столу, который был весь заставлен недоделанным капкейками. Плевать. Перекину вечером заказ знакомой девочке пусть забирает. У меня ни сил, ни времени сейчас не хватит на работу.

Матвей молчал, поэтому я решила за него и налила суп в тарелку, а макароны положила на второе.

Матвей приблизился к высокому стулу, и если бы Алиса сейчас брала его на абордаж, елозя пузиком по сиденью, стараясь вскарабкаться, то Матвей очень аккуратно забрался на него и сев за стол сложил руки на коленях, поверх медведя, которого не оставлял надолго.

Я поставила суп перед ребёнком, а сама быстро стала прибирать рабочий стол. Искоса я наблюдала за Матвеем. Он осторожно дул на суп и подносил его ко рту. А ещё мальчик был левшой.

Слишком сосредоточенные движения, будто бы его когда-то ругали за разлитые супы и разбросанные макароны. Алиса вообще не стеснялась за обед душу иногда из меня вытрясать своим хочу и не буду. Да. Я была плохой матерью и ребёнок у меня рос избалованным и капризным.

Но лучше таким, чем как Матвей с его осторожностью и напряженностью словно в компании хищников.

Щёлкнул дверной замок, и я с ужасом поняла, что так и не сообразила, что говорить по поводу малыша всем. А сейчас вернулись с развивайки моя мама и Алиса.

И нас ждало что-то страшное.

— Мамочка! Мамочка! — четко и громко причитала из коридора Алиса, а потом топот маленьких ножек стал приближаться. Я тяжело выдохнула и попыталась хотя бы представить, как она отреагирует на появление мальчика у нас дома.

Алиса залетела на кухню и застыла на пороге. Непослушные вьющиеся волосы снова выпали из хвостиков. Дочь переводила взгляд с меня на Матвея и обратно. А он весь заледенел и даже не рисковал повернуться и посмотреть кто пришёл. Так и сжимал полную ложку супа в руке.

— Нет, Вика, — приблизилась мама. — Это кошмар. Алиса на горке порвала край платья. Ты представляешь…

Мама дошла до кухни и так же застыла на пороге. Она вся побледнела и поднесла руку ко рту, а потом выдохнула с болью:

— Он же обещал, что этого не случится…

И я поняла страшную вещь: мать знала, что муж мне изменял.

Глава 5

— Она была уже с ребёнком… — тихо сказала мама. Алиса взяла в оборот Матвея и угощала его всеми пирожными, которые нашлись в доме. Это была настолько яркая чудовищная разница между детьми. Матвей всего сторонился и лишний раз не шевелился, а Алиса ему чуть ли в рот не заглянула уже. Она до визга радовалась, что у неё в гостях такой мальчик. Носилась как пропеллер. Они были в детской, а мы с мамой в зале откуда я прекрасно могла рассмотреть чем занимались дети.

— Когда это было? — безжизненно спросила я и вытерла слёзы рукой.

— Я не помню… — мама уткнулась лицом в ладони и затряслась от рыданий. — Это после аварии было. А когда именно не помню. Я их увидела в кафе одном. Даже названия не помню. Мне было так…

Мама подняла на меня заплаканные глаза. Я тяжело вздохнула. Теперь я понимала почему Ярослав так относился к моей семье. Он был внимателен и никогда не жалел никаких подарков. Папе машину поменять? Яр добавит. Мама на обследование легла, Яр поможет.

Он просто покупал молчание.

И выходило…

Родители меня продавали…

Алиса забралась на постель и прыгнула с неё. Матвей прижал к себе медведя и покачал головой, но Алиса мое «нет» через раз понимала, а тут… Она затащила Матвея на кровать и снова прыгнула. Матвей качал головой и аккуратно слезал.

— Понимаешь, я тогда вообще ничего не помнила. Меня просто захлестнула ярость… — тихо продолжила мама. — Моя девочка едва ногами передвигала, а он с кем-то по кафе ходил. Я даже не подумала, что это клиентка или как. Я просто подлетела и стала лупить его сумкой. Он меня быстро погрузил в машину…

У мамы растрепался пучок на голове, и она была сейчас настолько разбитой и раздавленной, что мое дочернее сердце обливалось кровью.

— Он сам во всем признался? — тихо спросила я, и закусила костяшку на указательном пальце. Руки пахли ванилью и шоколадом после работы.

— Он не успел… — мама снова зашлась рыданиями,