Человек государев 2 - Александр Горбов

Ангелина Прокофьевна вздохнула. Пробормотала:

— Ну почему же? Говорят, что бывают начальники гораздо хуже. Когда никто не приходит, Розалия Сигизмундовна довольно мила. Читает себе и читает, почти не кричит. Разве что в книге какой-нибудь момент попадётся, которым она недовольна, тогда может и о стену книгой швырнуть. И голова у меня болит от её папирос, особенно к концу дня. Я уж стараюсь за стеллажами спасаться.

— В этих ваших стеллажах заблудиться недолго, — проворчал я. — Я лично три дня блуждал. Вас отчего-то на месте не заставал, а для того чтобы добиться помощи от Розалии Сигизмундовны, нужно быть Аркадием Теодоровичем. На худой конец, Исааком Францевичем, но уж точно не мной.

— Я несколько дней подряд ездила в городскую библиотеку, некоторые документы мы отдаём на хранение туда, — объяснила Ангелина. — По циркуляру их следует сдавать приёмщику с рук на руки лично, под роспись. А что вы искали?

Я объяснил, что толком сам не знаю, чего ищу, могу лишь предполагать. В идеале — отыскать бы, на какие предприятия поставлялся малахириум с определенными серийными номерами.

Ангелина задумалась. Пробормотала:

— Насколько мне известно, такого рода учёт не ведётся. Константин Львович контролирует лишь перемещения малахириума в штуках. Поступления от Горного ведомства заряженных амулетов и, соответственно, возврат пустых…

— С Константином Львовичем я говорил. Он сказал, что записывает номера каждой единицы.

— Безусловно, в приходных и расходных накладных эти номера есть. Но реестр, в котором были бы записаны все номера, по которому можно было бы отследить судьбу каждой единицы… — Ангелина покачала головой. — Насколько я знаю, ничего подобного не существует.

— Вот в этом и сложность, — вздохнул я. — Оттого я и говорю, что сам не очень-то хорошо понимаю, что именно ищу. Если бы была возможность определить хотя бы временной период! Понять, когда малахириум с обозначенными номерами мог попасть на той или иной завод…

— Знаете, а вот с этим я, пожалуй, могу помочь, — встрепенулась Ангелина. — В серийных номерах зашиты даты изготовления каждой единицы.

— Как это?

— О, очень просто! Основной номер — шестизначный. Это дата изготовления. К примеру, номер ноль один ноль один одиннадцать означает, что малахириум был изготовлен первого января одиннадцатого года. Изготавливаемая партия это, как правило, дюжина единиц. И дополнительно к основному номеру в скобках указывается номер каждой единицы.

— А если малахириум был изготовлен сто лет назад? В тысяча восемьсот одиннадцатом году? Как его отличить от нового?

Это я вспомнил малахириум, который выдрал из стены купеческого дома добычливый Захребетник.

Ангелина развела руками.

— Вот тут — увы. Серийные номера начали присваивать не так давно, около пятидесяти лет назад. Те, что изготавливали ранее, были без номеров.

«Малахириум, который ты спрятал в комод, без номеров», — подтвердил Захребетник.

— Но в вашем случае это даже хорошо, — улыбнулась Ангелина. — То, что у вас есть номера, означает, что малахириум относительно свежий. А изучив номера, мы сможем определить, когда он был изготовлен, и тем самым сократить зону поиска.

Это «мы» меня обнадежило. Значит, Ангелина мысленно уже мне помогает, даже просить не придётся.

— Вы помните номера? — Ангелина деловито поправила очки.

— Наизусть не помню и записей с собой нет, всё в Коллегии осталось. Но это уж точно не препятствие, номера я вам сообщу. А вот каким образом вы, даже зная даты, собираетесь ориентироваться у себя в архиве… — Я развёл руками. — Вы меня простите за грубость, Ангелина Прокофьевна, но у вас там сам чёрт ногу сломит. Не представляю, как в этом хаосе в принципе можно что-то отыскать. Не хотелось бы обвинять Розалию Сигизмудовну, но создаётся впечатление, что хаос она поддерживает намеренно.

Ангелина вздохнула.

— Да чего ж на правду обижаться… Всё вы верно подметили, Михаил Дмитриевич. Я, когда в архив устроилась, поначалу порывалась порядок навести. Картотеку составить, или каталог, или хоть учёт устроить какой-никакой. А Розалия Сигизмундовна на все мои попытки, чуть что-то подобное заметит, багровела со злости. Кричать принималась — до того яростно, будто я к ней в жилище ворвалась. Да что я, девчонка сопливая, об архивных делах знать могу, да она тут работать начала раньше, чем моя маменька в гимназию пошла, да кто я такая, чтобы её учить… Ух, сколько я тогда слёз пролила! Всё ведь за чистую монету принимала, думала, что это я такая бестолковая, никак работать не научусь. Мне потом рассказали по секрету, что Розалия Сигизмундовна Сильвестру Аполлоновичу на меня жаловалась, выжить из Коллегии пыталась. Но господин Мухин не позволил. Сказал, что все прочие сотрудники моей работой довольны. Справедливый он человек!

— И предусмотрительный, — усмехнулся я. — Друг вашего покойного папеньки, насколько я понимаю, не последний человек в городе… Ну да ладно, не о том сейчас речь. Розалия Сигизмундовна не позволяет привести в порядок архив намеренно, так?

— Увы. Специально, чтобы никто, кроме неё, разобраться не мог.

— Чтобы не уволили и на пенсию не спровадили?

— И это тоже. Ну, и ей просто нравится, когда сотрудники на поклон ходят. Розалия Сигизмундовна тогда поворчит-поворчит и — р-раз! — нужный документ приносит. Как в сказке.

— Да-да, — хмыкнул я. — Именно такой представлял себе в детстве добрую волшебницу… А как же Розалия Сигизмундовна сама-то в своём хозяйстве ориентируется? Ведь у вас там тысячи бумаг! Неужто в голове всё держит?

— Нет, ну что вы. — Ангелина наклонилась ко мне. — У Розалии Сигизмундовны есть секретная тетрадочка.

Глава 19

Криптография

— Ах, вот оно что, — глубокомысленно протянул я.

Ангелина кивнула.

— Да-да! Без тетрадки Розалия Сигизмундовна, конечно, никогда бы ничего не нашла. Она иной раз папиросы, и те найти не может. Ищет в ридикюле, а они в кармане пальто остались… Розалия Сигизмундовна очень рассеянная. Но в тетрадочке у неё всё записано, потому и документы находит с такой лёгкостью.

— А вам она эту тетрадочку не доверяет?

— Нет, ну что вы. Я узнала-то о ней нечаянно. Долгое время не сомневалась, что Розалия Сигизмундовна в самом деле всё в памяти хранит, и только диву давалась. Думала — надо же, всем бы нам в её возрасте такую память! А потом приметила, что какой бы документ ни спрашивали, Розалия Сигизмундовна