Гости в доме с секретом - Ольга Станиславовна Назарова

– Да вы тут чудесно устроились! – одобрил Соколовский, узрев развесёлую компанию – Врана, Тявина и Шушану, которая ловко расправлялась с кусочком сыра. Остальные восхитительно проводили время, попивая чай и лакомясь шарлоткой. – Времени зря не теряете, как я посмотрю!

– Само собой! – согласился Тявин, который выглядел исключительно довольным.

– А где страдалец?

– Да вон он, за выступом, в уголке, – махнула лапой Шушана и тихонько добавила: – Я ему стараюсь особо не показываться, зачем человека ещё больше пугать?

Соколовский обошёл выступ, оставшийся от внутриквартирной стены, порушенной старательными строителями, и узрел искомое.

– А кто его туда так утрамбовал? – удивился Филипп.

– Сам управился… – Таня с сожалением оставила чашку, от которой дивно пахло таёжными травами, ягодами и летним полуденным солнцем, и подошла к начальству. – Он, уже когда мы с вами поговорили, вдруг заметил Шушаночку, как выскочит из угла, как заверещит, как впишется в это пространство.

– Мы решили его тут и оставить – может, ему так приятнее. Спокойне́е, – рассудительно высказался Тявин. – Но он всё равно был против, когда мы далеко уходим и он нас не слышит.

– Да, опять разнервничался, так мы тут вот… чаем балуемся. Нет, ему тоже предложили, вы не думайте… – вступил в разговор Вран. – Но он не среагировал.

– Любопытно… – Соколовский осмотрел деятеля, прицокнул языком. – А капканы-то где?

– Да вон они, в уголке лежат. Они ему тоже отчего-то не нравятся – начинает подвывать и отмахиваться ногами, – Вран не поленился, сходил принёс одно их вышеназванных устройств и продемонстрировал соседу.

– Ууууввввууу… – взвыл тот и начал отлягиваться правой ногой от чего-то видимого только ему одному.

– Понятно! Шок – это по-нашему! – поставил диагноз Соколовский и продолжил: – Ну, что я вам могу сказать… тут есть два варианта. Или мы сейчас вызывает психиатров и болезным занимаются они, или могу попробовать я, но мне нужен Гудини.

– Он очень громко орать будет! – уважительно высказался Тявин. – Даже громче, чем я умею…

– Это показатель, – хмыкнул Филипп, который преотлично знал, на что в плане громкости и зашкаливающих децибел способны лисы.

– Шушаночка, а это можно будет как-то приглушить?

– Можно, но недолго! – подумав, сказала Шушана. – Если бы его в бесконечный коридор загнать или в норушное пространство, там бы вообще никто ничего не услышал, но так, я боюсь, он совсем сломается. Ну, головой, разумеется.

– Да уж… не надо нам его совсем ломать. Ему и так досталось, бедолаге. Впрочем, дому бы от него тоже досталось, так что квиты, – решил Филипп. – Так где наш очень полезный хомяк?

– Сейчас позову, – Шушана юркнула за груду перегрызенных на куски кирпичей и через пару минут вынырнула оттуда с насупленным хомяком, гневно покосившимся на кучку капканов.

– Так, прекрасно! Гудини, ты сработал очень впечатляюще! – Соколовский точно знал, что боевые карбыши как коты – перехвалить невозможно, а вот недостаток комплиментов может плохо сказаться на окружающих. – А теперь нам нужно доби… в смысле, доделать дело. Договорились?

Хомяк согласно чихнул и покосился на шарлотку.

– Всё будет! – Таня с Гудини уже подружилась, так что выразительные взгляды понимала сходу.

Соколовский покосился на Врана.

– Так, ты иди сюда, Тявин – стой у двери. Танечка… вы не могли бы отойти подальше. Желательно за угол – не надо нам рисковать. Шушана, ты готова?

– Конечно! – пискнула она.

– Гудини, давай!

Стоило только Тане зайти за угол, как события начали развиваться с отчаянной скоростью – хомяк метнулся к типу в закутке, пронзительно визжа, прыгая как каучуковый мячик и растопырив передние лапы, несчастная жертва собственных амбиций и связей вылетела из убежища, перепрыгнув через Гудини так, что лучшие балеруны мира от зависти сожгли бы пуанты, и рванула к двери, Тявин, с неожиданной силой ловко развернул его и придержал, зафиксировав руки за спиной.

– Готов!

– Прекрасно! – Соколовский шагнул к обезумевшему типу и взмахнул рукой перед его лицом, чуть задев висок. – Спокойно… ничего страшного тут нет и не было.

Истерику как выключили. Тип обмяк, недоумённо заозирался, а потом уточнил:

– А вы кто?

– Мы? Соседи! Вы нас в гости пригласили – квартирку посмотреть!

– Дааа? – засомневался объект внушения.

– Да! Видите, мы тут чай пьём, шарлоткой балуемся… – чуть улыбнулся Филипп.

– Чай пахнет хорошо! – принюхался сосед.

– Танечка, налей человеку чайку, и шарлотку бы ему, а то устал он с этим ремонтом. Уж такое дело утомительное!

– Это да, – согласился Александр Викторович Князьков, принимая чашку с чаем. – Ну, ничего, вот закончу, будет тут нормальное такое кафе! Стены тут уберу, окна увеличу, дверь сделаем. Короче, бизнес замучу!

– Вот мутить тут не надо! – вздохнул Соколовский. – Плохое это дело – мутить с несущими стенами.

Сосед приходил в себя стремительно.

– Да кто мне тут указывать-то будет! Вы чего пришли? Чай попить? Попили? Ну и валите! Будут тут мне высказывать всякие, как мне жить и что желать! – возмутился Князьков. – Лезут постоянно не в своё дело! Стены им несущие… да пааадумаешь! Тут не такая прям нагрузка, чтобы за это переживать. Этот домишко лет сто уже простоял и ещё столько же простит! Ничего небось не развалится! Погодите… где-то я вас видел…

Он сфокусировался на лице Соколовского и хмыкнул:

– Актёр, да? И чё? Ты думаешь, что такой крутой и можешь мне указывать? Да у меня связи покруче твоих!

– Это вряд ли… А потом… понимаете, какое дело – связи связями, только вот они стены не свяжут и не поддержат, – невесело вздохнул Филипп.

Невесело, потому что некоторые люди что-то понимают, только когда им по лбу прилетит. Или развалившимся домом, или огромаднейшим штрафом, от которого поджилки трястись будут, или судебным делом с изъятием того самого несчастного дома, или…

«Или, на худой конец, диким боевым карбышем. А что? В некотором роде ничуть не хуже!» – решил Филипп.

Глава 18. Ибо нечего

Карбыш-то, оказывается, бдел!

Он взобрался на груду перегрызенного им же бруса, шустро подтянул к себе край облицовочного кирпича, по недосмотру уцелевшего при предыдущем его визите, и демонстративно откусил от него кусок. Откусил, похрумкал, явно прислушиваясь к ощущениям, а потом с явным омерзением выплюнул мелкую кирпичную труху на лапу, порассматривал её, а потом сбросил вниз и вытер розовые пальчики о бочок!

Князьков замер… В голове заклубились картины о стае кошмарных гигантских хомякомyтaнтoв, которые грызут всё, что попадаются им на пути.

– Эттт… чё? Эттт… хто? – он усилием воли связал появление хомяка и этих вот странных соседей, сделав вывод о том, что они как-то связаны.

– Это? – Соколовский осмотрел место, куда тыкал указующий, хотя и весьма дрожащий перст Князькова, и недоумённо поднял брови. – Куча бруса и кирпичей. Странных каких-то. Словно их кто-то погрыз.

– Кто-то? Да вон же он сидит и жрёт мой кирпич! И выплёвывает! – возмутился Князьков.

– Жрёт кирпич, да ещё и выплёвывает? Ужас какой! И вы его прямо видите? А какой он на вид?

– Ну… хомяк! Большой такой хомяк!

– Нда… Раньше всё больше белочки прибегали, а у вас такая странная трансформация получилась… интересный