Журнал «Искатель» - Искатель. 1988. Выпуск №3

Теперь, когда благодаря многолетним архивным изысканиям автора повести стало ясно, что знаменитый крест с колокольни Ивана Великого никогда не был в обозе французского императора, можно лишь удивляться, как много копий было сломано в свое время в спорах о том, где и когда французы спрятали этот крест и другие реликвии Московского Кремля!

Мы знаем: чтобы в полной мере уяснить для себя смысл тех иль иных исторических явлений, следует проникнуться соответствующим духом времени. В связи с этим нельзя преуменьшать значение намерения Бонапарта завладеть Великоивановским крестом. У каждой эпохи свои святыни. На протяжении столетий Ивановская колокольня была олицетворением мощи и духовной неколебимости русского народа. Не случайно газета «Московские ведомости» от 29 марта 1813 года писала по поводу обнаружения креста: «…сие открытие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместо трофея».

Не следует забывать, что в прошлом слово клятвы на Руси имело силу лишь при крестном целовании. Крест был на русском знамени. С ним шли в бой, им же осенялись наши предки. Поэтому понятно, почему в донесении смоленского губернатора Н. Хмельницкого в Петербург по поводу затеянных им поисков трофеев Бонапарта особый упор делался именно на Великоивановский крест.

Нам известно, как родилась легенда о потоплении в Семлевском озере трофеев Наполеона… Почему граф Ф.-П. де Сегюр в 1824 году обнародовал в своих мемуарах «семлевскую версию»? И как могло случиться, что Николай I и его ближайшие сановники не знали подлинной истории Великоивановского креста и были втянуты в поиски его в Семлевском болоте?

Предлагаемая в настоящей повести В. Кожариновым версия событий тех лет кажется мне интригующей и логически оправданной.