Наследник барона Грейфорварда. - Александр Цуриков

жизнью ради восстановления справедливости, присоединиться ко мне в этом богиниугодном деле. – громко произнёс граф Гринфорест, обращаясь к толпе.

Крестьяне в толпе, ещё недавно требовавшие крови, стали опускать глаза в землю и затихать. Никто не желал ставить свою жизнь на кон, отправляясь вместе с графом к дому так ненавидимого ими Белорида. Граф, ожидавший именно такой реакции, повернулся лицом к высшему жрецу, предлагая ему тем самым поучаствовать в уговорах крестьян рискнуть жизнью ради мнимой справедливости. Высшему жрецу третьего круга Еразму не понравился этот ход графа, как бы доказывающий, что воевать за высшего жреца случись что некому. Скрипя зубами, и проклиная про себя графа, высший жрец Еразм решил рискнуть авторитетом культа трёх богинь и попытаться уговорить хоть кого-то отправиться к дому Белорида с графом.

– Братья по вере, богини с нами! Богини защитят каждого из вас! Вам нечего бояться! – попытался высший жрец.

Толпа недовольно загудела, но проникнувшихся вдохновением богинь не нашлось. Побледневший от гнева высший жрец посмотрел на ухмыляющегося графа Гринфореста, и сплюнув на землю, что никак не сочеталось с образом служителя культа трёх богинь, сделал приглашающий жест рукой по направлению к толпе, тем самым признавая правоту графа и предлагая ему продолжить.

– Хорошо, если никто не готов присоединиться ко мне, я сам притащу колдуна на суд богинь. Богини простят мне мою гордыню. Но, я призываю вас выбрать свидетелей, которые отправятся в след за мной, и со стороны будут наблюдать, что всё было сделано так как говорят нам священные таблички богинь. – вторично обратился к толпе граф.

На этот раз толпа загудела бодрее, по общему мнению собравшихся крестьян, смотреть на схватку графа с колдуном из далека, было куда безопаснее, чем лично пытаться установить справедливость перед ликом богинь, штурмуя с вилами в руках заколдованный дом. Тем не менее добровольцы всё никак не находились, и графу пришлось ускорить процесс.

– Как я вижу вам надо помочь. Ну что ж, поступим так, сейчас вы все пойдёте в святилище, а жрец второго круга встанет перед входом и будет забирать каждого двадцатого в добровольцы. Выбранные таким образом, отправятся вслед за мной в качестве свидетелей. А остальные будут молиться в святилище за наше благополучное возвращение с пленённым колдуном. – сказал граф Гринфорест, с презрением смотря на толпу крестьян.

Крестьяне, словно стадо овец, покорно потянулись к дверям святилища, у которых уже стоял жрец второго круга, не заморачиваясь подсчётами выхватывающий из толпы примерно каждого двадцатого и указывающий схваченному на телегу с клеткой, стоящую на краю площади.

Набрав таким нехитрым способом будущих свидетелей богиниугодного дела и одновременно отправив в святилище тех кому повезло чуть больше, граф Гринфорест сел на подведённую ему конюхом лошадь, и возглавив походную колонну, состоящую из него самого, телеги перевозящей клетку и кучи перепуганных крестьян идущих за телегой, направился к дому ничего не подозревающего ростовщика.

Дорога была достаточно длинной, для того кто движется со скоростью перепуганного тем, что ждёт его впереди крестьянина. И так как граф намеревался проделать большую часть пути вместе с будущими рассказчиками о его бесстрашной схватке с колдуном, то у графа было время задуматься о том как непостоянна удача. И так как граф не был сентиментальным, эти размышления только сподвигли его чаще разворачивать свою лошадь боком к бредущей за ним толпе крестьян, что бы никто из них не попытался увильнуть от почётной обязанности быть свидетелем богиниугодного подвига графа.

Как только на горизонте показались силуэты стоящего у самой дороги слишком большого и слишком красивого для этих мест дома, граф пустил свою лошадь рысью и оторвался от следующей за ним колонны из телеги с клеткой и крестьян. Крестьяне, увидевшие что за ними никто больше не смотрит, тут же начали разбегаться в стороны от дороги и прятаться в растущих по обочинам кустам. Конюх, безразлично смотревший за происходящим и не пытавшийся остановить крестьян, уверенно направлял свою тяжёлую от веса клетки телегу, прямо к дому будущего колдуна.

У самого дома Белорида графа Гринфореста встретил слуга ростовщика, пытавшийся остановить его, утверждая что хозяина нет дома. Граф даже не стал тратить время на то, что бы ударить его, просто оттолкнул в сторону и зашёл в открытые слугой двери ведущие в просторный зал. Убедившись что зал пуст, граф поднялся по широкой парадной каменной лестнице, украшенной резьбой с сюжетами на тему выдуманных великих подвигов древних предков семейства Белорида. Лестница вела в не менее шикарную приёмную, из которой можно было попасть в кабинет хозяина дома, пройдя через огромные деревянные двери, так же покрытые резьбой. Граф пройдя пустую приёмную, ногой выбил дверь в кабинет, на удивление легко поддавшуюся, и увидел там самого Белорида, перекладывающего долговые расписки из тяжёлого дубового комода в свой дорожный сундук.

– А ведь мог бы хоть попытаться. – с отвращением сказал граф Гринфорест, глядя на растерянного ростовщика, не знавшего за что хвататься.

– Милорд, как я рад вас видеть. – ответил Белорид, делая вид что не понимает зачем к нему явился граф, выбив двери в его кабинет.

– Ценные наверное расписки? – спросил граф, явно издеваясь над не успевшим сбежать Белоридом.

– Да, но для вас что угодно. Можете забрать их. – запоздало попытался откупиться от графа ростовщик, понимавший что его время вышло.

– Я в общем тоже оценил бы их выше твоей никчёмной жизни. – сказал граф, холодно смотря Белориду в лицо.

– Мы можем договориться. – не сдавался Белорид, уже видевший телегу с железной клеткой, едущую к его дому.

– Ты сам знаешь, что не можем. Просто твоё время пришло. Оно всегда приходит для таких как ты. Глупцы думающие что все можно купить. – уничтожил остатки надежды теплевшиеся в уме Белорида граф.

– Прошу вас, милорд. У меня жена, дети. – начал умолять Белорид.

– Кстати где они? – хищно улыбаясь, спросил граф.

– Они у сестры жены. – сам не зная зачем ответил Белорид.

– Ладно, это потом. – сказал граф и пошёл к оцепеневшему от ужаса Белориду, продолжавшему держать долговые расписки в руках.

Приблизившись достаточно близко для того что бы достать, граф без рассуждений ударил Белорида кулаком в нос. Белорид не упал, как ожидал того граф, а просто схватился за разбитый нос и продолжал стоять и смотреть на графа, всё ещё не веря, что это происходит с ним. Ещё неделю назад граф принимал его у себя в