Бросаешь мне вызов, Тихоня? - Кристина Майер

мое сопротивление, он притягивает мое лицо к себе, губы застывают в нескольких миллиметрах. Не дышу.

— Не смей!

— Посмею, — поддается вперед, прежде чем поцеловать, произносит прямо в рот: — Ты все равно будешь со мной. Попробуешь дать кому-то другому, я его сломаю.

— Даже если это будет твой друг? — я не собираюсь спать с Германом, но он ведь об этом не знает.

Кайсынов не отвечает, он злится. Нет от в бешенстве. Впивается в мои губы и начинает их пожирать. На поцелуй это не похоже, Демон хочет меня наказать. Мне не должно это нравиться, но внизу живота появляется знакомое тепло.

Мне сейчас на лекцию идти, не могу я появиться перед однокурсниками с опухшими и истерзанными губами. Моих сил недостаточно, чтобы оттолкнуть эту гору мышц. Прибегаю к единственному методу, который приходит мне в голову, но который с ним не работает. Все равно кусаю, во рту появляется металлический привкус крови. Немного переборщила?

Отстраняется от меня, зло усмехается, обнажая клыки. А потом слизывает каплю крови языком, размазывая ее по нижней губе. Ловлю себя на идиотской мысли, что хотела бы сделать это сама.

Демон — искуситель! Мне нужно как можно дальше держаться от него.

— Знаешь ведь, что только сильнее заводишь! — скалится гад! — Если бы мы были в другом мете, я бы тебя уже разложил на столе, — прячет руки в карманы брюк, видимо, чтобы меня не придушить. Звенит звонок, я мысленно выдыхаю. У Демона ведь сейчас лекция, он должен меня отпустить.

— Долг тебе придется отработать, и прежде чем в твоей голове родятся пошлые мысли, поясню: давать ты мне будешь просто так, потому что сама этого хочешь. Я предлагаю тебе работу в моем клубе в качестве официантки. Отказаться ты не можешь! После моей пары останешься и мы обсудим условия, — не терпящим возражения голосом. — И чтобы я не видел на тебе блядских юбок! — он не ждет ответа, разворачивается и уходит.

Мне некогда думать над словами Демона. Срываюсь и спешу на лекцию. Забегаю в аудиторию за преподавателем, не успеваю отдышаться. Прошу прощения, изображаю виноватую моську надежде, что он запустить меня на лекцию.

— Власова, тебя декан вызывает, — у меня ноги отнимаются. Застыла и двинуться не могу. — Бегом!

Стоит ли говорить, что я испугалась? По побледневшему лицу подруги поняла, что она тоже напугана. Такие вызовы обычно добром не заканчивались…

Глава 36

Раяна

В салоне автомобиля играла зажигательная музыка. Настроение было отличным, я готова была пританцовывать, но делать это в компании незнакомых людей было как-то не очень удобно. Да и водитель ректора подумает, что у него в салоне сумасшедшая студентка.

Полчаса назад, я мысленно прощалась с «Прогрессом», успешной карьерой и достойной жизнью. Входя в кабинет декана, не ждала ничего хорошего, а оказалось, что моя активная позиция в школьные годы приносила пользу даже сейчас. Чтобы меня взяли на бюджет, я учувствовала во многих конкурсах, олимпиадах. Старалась выиграть, чтобы получить заветные дополнительные баллы. У тетки должна была сохраниться коробка с моими наградами, грамотами, медалями. При поступлении в «Прогресс» я долго заполняла графу, где нужно было указать, в каких конкурсах я принимала участие и какие победы одерживала. Видимо, подняли записи, когда понадобились участники для конкурсов чтецов.

Декан не спрашивал, согласна я или нет, меня поставили перед фактом.

— Ты у нас?.. — отрываясь от каких-то листов, которые держал в руке, спросил Алексей Дмитриевич, когда я вошла к нему в кабинет.

— Власова, — выдавила едва слышно.

— Власова… Власова… Ты выиграла два года назад конкурс чтецов «Во весь голос», — не спрашивает, а утверждает. Я в тот момент не понимала, какое это имеет значение, но согласно поддакивала. — Поедешь с ребятами представлять наш ВУЗ. Это не просьба, — подумав, что я хочу возразить.

— Я согласна, просто хотелось бы уточнить, что за конкурс?

— Все узнаешь у Лады, она сейчас подойдет. Тебя ставим на чтение прозы, помнишь текст?

— Повторю сейчас, — от волнения я ничего не помнила, но как только успокоюсь, все вспомню.

— Жду с победой, — без особого энтузиазма, из чего я сделала выводы, главное — участие, а не победа.

— Угу, — не очень веря в эту самую победу. Одно дело соревнования между приютами, интернатами и детскими домами, другое — между ВУЗами, где участники наверняка готовились с педагогами.

С Ладой мы встретились, обсудили детали участия в конкурсе, мне выпала «честь» читать прозу.

— Почему нельзя было заранее предупредить о конкурсе? — спросила я девушку, когда мы шли к ожидавшему нас автомобилю. Все делалось впопыхах.

Лада пересказала то, что сообщил ей наш декан. Оказывается молодой секретарь ректора, что-то напутала. Подтвердила участие, а предупредить факультеты забыла. Выяснилось все только вчера, когда организаторы конкурса позвонили и спросили, сколько студентов будет представлять наш ВУЗ. Быстро нашли тех, кто раньше участвовал в чем-то подобном и может прикрыть чужую оплошность.

Лада читает патриотическое стихотворение, Антон отрывок из поэмы «Бледный огонь» Владимира Набокова. Текст прозы, которую я когда-то готовила с педагогом, нашла в интернете и собиралась повторять всю дорогу, но постоянно сбивалась на мысли о Демоне.

Ура! Я пропущу сегодняшнюю пару! Мне удалось избежать разговора ничего для этого не делая. У меня есть несколько дней передышки. После конкурса я решила заехать к тетке, а там по обстоятельствам. Если будет настаивать, задержусь на один день, но в субботу вечером собираюсь вернуться. В воскресенье схожу на свидание с Германом. К следующей лекции по гражданскому праву я буду готова к разговору с Кайсыновым.

В одиннадцать мы на месте, у нас есть час до начала конкурса. Каждый в своем тексте, бубнит себе под нос. Я убегаю в туалет, репетирую перед зеркалом, но дочитать монолог до конца не выходит, постоянно кто-то заходит, выходит.

Возвращаюсь к ребятам. Антон и Лада изучают списки, которые недавно вывесили. Я выступаю семнадцатой. Убеждаю себя, что это хорошее число. Волнуюсь, с каждой минутой все больше. Нужно успокоиться, от этого конкурса ничего не зависит. Конечно, хочется победить. Мне нравится быть лучшей, но видимо не в этот раз. Я не слушаю выступления конкурентов, чтобы не сравнивать себя с другими, могу расстроиться и сбиться.

— Власова, твой выход, — подходит ко мне нервная тетка за кулисами. — Быстрее!

Выхожу. Становлюсь у микрофона.

— Борис Екимов. Говори, мама, говори… — начинаю я, погружаюсь в одной мне понятное состояние. Что-то вроде транса, вижу зрителей и жюри, у некоторых на глазах блестят слезы, а меня ничего не трогает. Я читаю свой монолог поставленным голосом,