Развод. Научусь жить без тебя - Елена Безрукова

ребёнок в семье. Разница в возрасте с мамой у нее пятнадцать лет, а со мной – десять. Такая вот магия цифр. И вроде из разных поколений, но она была мне не только наставницей, но и старшей подругой. Своей семьи у нее не сложилось, детей не было, поэтому она приняла сначала меня, а потом нас обеих с распростертыми объятиями.

Помню, как я только прилетела. Вся такая разобранная, никакая, с глазами на мокром месте. Катя посмотрела на меня, головой покачала и со словами «никуда это не годится» принялась налаживать мою жизнь.

Помогла с квартирой. Я-то искала на онлайн платформах, а она по знакомым пошуршала, сарафанное радио запустила и спустя пару дней квартира уже нашлась. Причем очень хорошая двухкомнатная, с ремонтом.

Мне оставалось только заехать и вещички по полочкам разложить.

Ещё она помогла мне с работой.

Конечно, я не нуждалась – дивиденды шли, да после продажи квартиры денег было предостаточно, но просидев наедине со своими мыслями пару недель, я вдруг жутко заскучала. А потом и гормоны подъехали – от каждой мелочи грусть-тоска и слезы на глазах.

Тогда Катерина устроила меня на четверть ставки делопроизводителем и бухгалтером к своей подруге. Та держала сеть маленьких пекарен по всему городу и нуждалась в человеке, который грамотно посчитает все плюшки-ватрушки и затраты на их производство.

Если честно, сначала я отнеслась к этой идее вяло. Ну, где я и где пирожки с яблочками? А потом втянулась, потому что коллектив был душевный и веселый. Все как на подбор румяные хохотушки, дружные и активные. Я как-то сразу вписалась. Меня приняли, взяли под крыло и вообще всячески поддерживали.

И от этой простой заботы становилось легче дышать. Находясь на работе, я переставала чувствовать себя несчастной и одинокой.

Потом, как-то незаметно подкралось время отправляться в роддом. Сложный период, если честно. Очень сложный. Когда-то в мечтах была картинка, что меня туда везет верный и безумно любящий и любимый муж, а получилось, что приехал таксист горячих южных кровей. Увидел меня, сказал: «Вах, какая» и с огоньком довез. Даже сумку за бесплатно до приемной дотащил.

Потом были роды. Несколько дней в палате и возвращение домой с малышкой на руках.

Тогда я поняла, что сложный период только начинался. Как-то надо было успевать и одно, и второе, и третье. И спать хотелось до одури, и сил не было, и тело с непривычки давало сбои – то грудь задеревенеет, то спину прихватит. Деточка тоже давала огня – колики были жуткие. Она орала по полчаса, а я ходила кругами, прижимала ее к себе, стараясь согреть и успокоить.

Потом зубы. Потом, когда начала пытаться вставать, шишки. В общем, что ни день, то приключение. К счастью, Катя подстраховывала, иначе бы я к тому моменту, как устроила Даринку в сад, немножко бы тронулась умом.

Но несмотря на усталость и все «прелести» одинокого материнства, я была счастлива, и сердце сжималось от нежности при каждом взглядом на дочку.

Моя маленькая красавица. Моя принцесса. Моя куколка…. с глазами отца.

Иногда даже не по себе становилось, настолько сильно она его напоминала. В такие моменты, я мысленно давала себе подзатыльник и запрещала проваливаться в прошлое. Все, нет его. Там только пустота, в которой для меня ничего не осталось.

С садом стало проще. Я снова вышла на работу, помогала хозяйке открывать теперь не только пекарни, но и маленькие кофейни. В общем, времени скучать не было.

Жизнь худо-бедно наладилась, я шла вперед, запрещая себе оглядываться.

— А вот и моя сладкая пампушечка! — умиленно сказала Катя.

Стоило ей открыть дверь, как маленькая деловая колбаса по имени Дарина, тут же заскочила внутрь и протянула ей запотевший пакет с теплыми плюшками.

— Вот!

— Моя же ты умница, — Катя сгребла ее в охапку и зацеловала в румяные щеки, потом увела в ванную мыть руки.

Я же, не торопясь разулась, разделась, повесила ветровку на крючок и пошла следом.

Чуть позже мы втроем уселись за стол и принялись за ужин. Вернее, елы мы с Катериной, а Дарина, которая успела поужинать в садике, только плюшку ковыряла, а потом и вовсе убежала к телевизору, смотреть мультики. Мы с Катей остались наедине и неспешно наслаждались свежезаваренным чаем.

Было вкусно и хорошо. До тех пор, пока у нее не зазвонил телефон.

— Опять она, — тетя гневно сверкнула глазами и, выложив мобильник на стол, нажала на громкую связь, — слушаю.

— Катя, привет! —из динамика тут же раздался неприятный голос Валерии.

Как это ни печально, но Катя была и ее тетей, а заодно двоюродной бабушкой моей горячо обожаемой Юленьки.

Катерина была в курсе того, что между нами произошло и была полностью на моей стороне. Но стабильно делала вид, что ничего не знает.

— Ну, здорово, коль не шутишь.

— Как жизнь?

— Прекрасно. Ты по делу звонишь, или просто так, потрепаться?

— По делу, конечно. Хотела узнать, не связывалась ли с тобой Ланочка? — приторно поинтересовалась сестрица, не догадываясь, что в данный момент Ланочка сидела на другом конце провода и слышала, каждое её слово.

— Нет. Я же тебе говорила в прошлый раз – мы не общаемся.

И в прошлый, и в позапрошлый. У Валерии не было моего нового номера, и она с завидным упорством пыталась его получить.

— Жаль.…

— Зачем она тебе?

— Ну, как — зачем? По сестренке соскучилась. Столько лет, а от нее ни слуху, ни духу. Вдруг случилось что-то…

Ага. Вдруг я счастлива стала, а Лерочка-то и не в курсе. Или, наоборот, побираюсь под заборами.

— Ну, если вдруг что-то случится, я думаю, нам сообщат, — беспечно произнесла Катерина. А Лера уже потеряла интересе к разговору:

— Ну всё, мне пора. Если что-то изменится – держи меня в курсе дела.

— Непременно, — тетя скинула звонок и в сердцах выругалась, — ни стыда, ни совести у нахалки нет. Соскучилась она… как же.… Небось грязь не на кого больше выливать, вот и беснуется.

Я только пожала плечами.

Лера и её грязь меня больше не интересовали.

52.

Продолжая сокрушаться, Катерина убрала телефон со стола:

— Какая же бесстыдница.

Я бы назвала любимую сестру совсем другим словом, но при тетушке как-то неудобно материться. Да и не за чем, если всё это осталось в прошлом. А оно осталось –