Скверная жизнь дракона. Книга первая - Александр Костенко

зрение. Я вижу как при свете дня, но вот разумные так не могут, им для освещения нужны факелы и фонари. Я узнаю об их приближении раньше, чем они узнают обо мне.

Стоп. Если всё это правда, если сюда действительно пришли разумные и нашил нас – тогда почему я всё ещё жив? Ведь от входной пещеры есть только одни путь через петляющий коридор, в конце которого пещера с кладкой, где я спал. Но ведь здесь ещё мама и тётя. И сестра. Где они? Неуже… Стой, нет! Нет, только не это!

– Мама! Сестра! Тётя! – никто не ответил.

Неужели нас нашли, они все вышли дать бой, и проиграли? Нет, этого не может быть. Нет, не верю! Ведь у мамы уровень выше двенадцати тысяч: у неё должно быть столько навыков, умений. А тётя и вовсе её старше, а значит – сильнее! И они проиграли? Что за существа пришли сюда, раз они настолько сильнее? Нет, я не дамся вам без боя! Я не позволю сделать из себя чучело!

Я как можно быстрее вернулся в пещеру с кладкой, но в ней оставаться нельзя. Надо отступить дальше, а эту пещеру использовать как ловушку. Разумные зайдут сюда и увидят нашу кладку, потом увидят кольцо из сброшенной кожи, и отвлекутся. И тут я выскочу, воспользуюсь криком, напугаю их и разорву их на части. Значит, мне нужно как можно больше маны и выно…

– С пробуждением, сын мой, – от внезапно раздавшегося маминого голоса моё сердце едва не остановилось от испуга, а я сам, всё так же прижавшись к полу и пятясь назад, от неожиданности подпрыгнул.

– Мама! Где Калиса?

– В дальней части пещер. Что случилось, сын мой?

– Там, большой, верёвки, стоит, нас нашли! – от волнения мысли спутались и получалось сумбурно.

– О чём ты говоришь?

– Во входной пещере стоит ящик. Его разумные принесли. Они пришли охотиться на нас!

– Успокойся, сын мой, нам нет угрозы. Верь мне и успокойся. Ты быстро уснул, я не успела поведать о многих вещах. Тот ящик, что видел ты, принесла с собой Изулиса. Он нужен нам. Вскоре ты увидишь, как мы воспользуемся им.

Лапы подогнулись от слабости, я рухнул на пол. Всё тело обмякло от схлынувшего адреналина, даже помахать хвостом – и то было невозможно. Хотелось засмеяться и одновременно заплакать от нервного перенапряжения, но останавливала гордость. Незачем впадать в истерику из-за собственной осторожности.

Но даже так есть несколько вопросов. На один из них я хочу получить ответ немедленно: почему никто не отозвался на мои крики?

– Сиал, сын мой. Скажи, давно ли ты пробудился?

– Нет, мам, недавно. Как проснулся, так сразу и нашёл тот ящик. Ты где?

– Недалеко от места, где ты провёл свой сон на телах кобольдов. Но не надо к нам идти, ибо заняты мы сложным делом. Мы скоро воссоединимся, а пока ответь: было ли тебе плохо по пробуждению?

– Да, очень. Даже глаза открыть не мог.

– Раскрылись ли крылья, и ты не способен их сложить обратно?

– Да.

– Не стоит беспокоиться. Твоя спячка прошла успешно и тело твоё готово к полётам. Вскоре ты сможешь сложить крылья, лишь дождись момента нашего воссоединения.

– Почему мне нельзя подойти?

– С Изулисой вместе занимаемся извлечением кристаллов маны. Необходимо оградить их от любого магического воздействия. Ты сейчас на подобное не способен. Не переживай, потом ты обязательно получишь любые ответы на свои вопросы.

– Ликура права, Сиал, – раздался голос тёти, – тебе стоит набраться терпения. Если почувствуешь голод, знай: сложно охотиться с раскрытыми крыльями. Попробуй пока прогуляться рядом с пещерой.

– Хорошо, я подожду, – ответил я, но мои мысли растворились в пустоте и никого не достигли.

Похоже, “ограждение от магического воздействия” затрагивает и мыслеречь тоже. Это объясняет, почему в первый раз мне никто не ответил: сестра ещё дрыхнет, а мама с тётей заняты секретными делишками по извлечению кристаллов. Откуда бы они их ни извлекали, но пусть примут мои самые искренние пожелания удачи.

Мне же оставалось очистить разум и по извилистому коридору направиться навстречу собственному страху. Навстречу неизбежному, неотвратимому событию. Навстречу созданию, что украло жизни тысяч бесценных нервных клеток. Навстречу тому, что должно было стать живым деревянным мальчиком – но его папа перебрал дешёвого пойла, а обкуренная фея вместо жизни вдохнула в деревяшку стойкую ненависть ко всему живому. Хотя, если бы я встретился с живим говорящим ящиком – то точно бы помер от испуга.

В этот раз получилось как следует осмотреть ящик и заметить две крайне занятных особенности в нём.

Все его доски оштукатурены и покрыты лаком, и на каждую нанесены угловатые узоры и не менее странные письмена. Которые казались мне знакомыми. Очень знако…

Язык ящеролюдов, точно! Вот буква чем-то похожая на морскую волну, вот буква похожая на разрезанного пополам кузнечика, если смотреть в профиль. Вот только смысл слов и надписей потерян. Такое ощущение, что текст писал кто-то неадекватный: буквы в словах словно меняли пару раз. Вот слово, которое должно означать “древний”, но теперь там написано “дмегсий”. А вот слово, что должно означать “дар”, но теперь там “дпр”.

Возможно, я перепутал всё рассказанное мамой, но нет – я всё ещё могу изъясняться на всех существующих языка. С ошибками и крайне неумело. Но могу. Я даже мысленно проговорил несколько предложений на языке тёмных эльфов – но сложно оценить собственную свою речь, когда ты говоришь на странном прерывистом языке. Тем более, когда говоришь про себя, а не вслух.

Второй подмеченной деталью в ящике стали его лямки из очень толстой ткани. Даже не столько они, а сколько их общее расположение. С их помощью ящик явно подвешивался под животом сильного и крепкого животного. Одна группа лямок закидывалась за шею и прижималась к груди, вторая рядом с хвостом, третья проходила по всей спине скрепляя первую и вторую.

Меня вдруг передёрнуло от носа до кончика хвоста. Я осознал, какое именно вьючное животное используется для переноски этого ящика. Большое, сильное, с крыльями. Оно ещё на “Д” начинается, а на “ракон” заканчивается. Одно радует, что мне эти лямки будут великоваты.

Обойдя ящик ещё разок по кругу и кинув на это чёртово деревянное изделие презрительный взгляд – я направился наружу, заодно поклявшись никогда не становится местным аналогом грузового самолёта и не таскать подобные ящики.