Фиктивный брак с чудовищем - Алина Савельева

прогулки. Как уселась на кровать в спортивном костюме и кедах, так и сижу, выпучив глаза.

— Марусь, что-то я стрессанул лишнего от увиденного. Хочу спуститься в бар и немного выпить виски. Составишь мне компанию? — опершись плечом о дверной косяк, предложил Марк.

— Я никогда не пила виски, — пробормотала я зачем-то.

Ему это доподлинно известно и так. Подняв на него глаза, я не заметила в его лице ни страха, ни беспокойства, ни каких-либо еще признаком стресса. Уверена, его психика способна выдержать гораздо больше, чем убийство какой-то незнакомой девушки. Скорее всего, Истомин таким образом хочет отвлечь меня от угнетающих мыслей.

— Так давай это исправим? — улыбнулся Марк.

Эта улыбка не была похожей на его прежние — насмешливые и снисходительные. Она была такой нежной, осторожной, будто он чувствует, что балансирует на грани.

Я совершенно не знаю, как повлияет на мой организм крепкий алкоголь. Поможет ли забыться или я еще больше погрязну в своих страхах и подозрениях. Раньше я никогда не связывалась с плохими компаниями, но теперь у меня нет другого выбора — плохая компания теперь моя семья. Хоть и фиктивная.

— Хорошо. Я буду готова через пять минут, — кивнула я, соглашаясь больше не из-за желания напиться, а из-за нежелания оставаться в номере одной.

— Надень удобные туфли. Ты должна мне свадебный танец, — подмигнуло Чудовище своим красивым глазом и скрылось за дверью.

Туфли? Это мне в платье опять наряжаться что ли? И танец? У нас свидание что ли? Ох, как же это волнительно! Первое-то свидание с мужем! У кого-нибудь такое было или мы первопроходцы по этому тонкому льду?

Я так разволновалась перед этим знаменательным событием, что совершенно забыла об обещанных быстрых сборах. Пяти минут не хватило даже на укладку, что уж говорить о моих неуклюжих попытках накраситься. Справилась я со всем только минут через двадцать, брызгая духи на запястья уже в дверях.

— Я не слишком вызывающе выгляжу? — спросила я у томящегося в кресле Марка, сильно смущаясь из-за непривычно сильно открытого декольте.

Марк оторвал взгляд от телефона, по своему обычаю скользнув по мне сверху вниз. Опять застрял на ногах, словно эта часть меня ему покоя не дает.

— Уверен, что даже бикини сегодня не помешало тебе выглядеть со всей утонченностью Цесаревны, — улыбнулся Истомин, поднимаясь мне навстречу.

— Не было никакого бикини. Даже закрытого купальника не было. Я сидела на берегу и учила английский, — не смогла я сдержать ответной улыбки, поняв, что Истомин не просто не забыл о моей маленькой шалости, но и весь день думал, представлял меня в крохотных тряпках на пляже.

— Жаль. Я надеялся, что увижу тебя в нем на завтрашней прогулке, — взяв мою руку в свою, Истомин повел меня в новый, до этого дня незнакомый мне мир ночного кутежа и веселья.

Лекарство Истомина оказалось очень действенным, просто потому что для меня все было впервые. И шумный бар, где приятно проводили люди время за новыми знакомствами и неспешной беседой. И интимный полумрак чилаута на веранде, отсеченный от основного зала красивыми резными перегородками и колышущимися на ветру лентами полупрозрачных тканей. И жгучий виски, нещадно раздирающий мое горло и оставляющий приятное послевкусие горького шоколада. И непривычно милый Марк, рассказывающий мне смешные случаи из своей жизни.

И его поцелуи. Сначала легкие, осторожные. Но с каждым разом становящиеся все более глубокими и долгими. И я уже не знала, отчего так сильно кружится моя голова. От выпитого стакана виски или от того, как сводят с ума меня его поцелуи.

Глава 27. Мария

Мы просидели в баре до самой ночи. Много болтали, пили и танцевали. В какой-то момент я неожиданно для самой себя осмелела, решив воспользоваться хорошим расположением духа Чудовища.

— Марк, а у тебя есть такие тайны, о которых ты никому не рассказываешь?

Многозначительный взгляд, изогнутые губы в хитрой улыбке и вздернутая бровь моего сногсшибательного мужа снова направила мои мысли по ложному течению.

— Есть одна. Но с каждым поцелуем мне становится все сложнее скрывать ее от тебя, — ответил Марк, пытаясь сбить меня с толку.

Его поползновения под мою юбку давно перестали быть тайной. Тоже мне конспиратор.

— Дома, в твоей спальне, есть закрытая дверь. Что ты там прячешь? — на одном выдохе спросила я, пока не передумала.

— Где? А-а-а. В кладовке, что ли? — недоуменно уставился на меня Истомин. — Всякая сентиментальная чушь, которую почему-то жалко выкинуть. Памятные вещи из детского дома, потом барахло всякое из квартир, по которым скитался, пока не купил дом. И завалы книг. В юности читал запоем все подряд. От колобка до энциклопедий. Выкинуть рука не поднимается. Знаешь, это, наверное, у нас всех, — помолчал, добавил Марк. — У детдомовских. Мы сами создаем себе то, чего у нас никогда не было. Семейную историю. Прошлое…

А я и не знала, что он детдомовец. Похожи мы чем-то.

— Вот так вот все просто? Никаких скелетов бывших жен? — смолол мой язык, прежде чем мозг спохватился.

Марк так заливисто и заразительно рассмеялся, что невозможно было не улыбнуться в ответ, осознавая, какую я глупость ляпнула.

— Я женат в первый раз в жизни, Маруся. И, надеюсь, в последний, — внимательно смотрел в мои глаза Истомин, будто хотел прочесть в них ответ на свой незаданный вопрос.

От этого глубокого взгляда мне сново стало так волнительно, что живот сводило от щекочущих в нем ощущений. Поспешно отводя глаза, я подняла голову к небу, делая вид, что меня очень интересуют рассыпанные на нем звезды.

— Что еще ты хочешь знать обо мне, милая сыщица? — уткнувшись носом мне в волосы над ухом, спросил Истомин, снова вызывая во мне целую гамму смешанных чувств.

— Хочу знать, почему ты иногда ходишь по дому полуголый и с топором.

— Тебя волнует то, я сам рублю дрова, хотя у меня целый штат персонала, или то, что хожу полуголый? — невинно хлопая ресницами цвета вороньего крыла, уточнило Чудовище.

Еще и акцент сделал на слове «волнует»! Может, и волнует! Любая заволнуется, если по дому расхаживает мужик с голым торсом и колуном.

— Меня удивляет, что ты разжигаешь камин летом. Зачем?

Марк задумался, будто никогда сам не задавал себе этого вопроса. И ответил очень интригующе:

— Вернемся домой, покажу,