Уйын Полоза. Книга первая - Дед Скрипун

Из оружия, с собой по штык ножу, а из харчей по фляге с водой, но это так у всех, кого сюда забрасывают, отличие только в том, что сразу двоих закинули, но и жаловаться грех, в той пятиэтажке нам точно был бы конец, а тут живы остались.

Сидим, как два придурка на берегу реки, друг на друга глазами хлопаем, ничего не понимаем. На приведения не похожи, значит не померли еще. Тогда, где мы? И тут Полоз нарисовался, лично. Жуткая змеюка, огромная, морда, что тот чемодан, а глаза зеленые, как два изумруда, но человеческие. Объяснил, где мы оказались, и дал квест: «Основать поселение для новичков, и для тех, кто не желает идти дальше в его мир, и продержать Сытуху под контролем сорок лет», сказал, что именно для этого нас двоих и притащил сюда. За выполнение награда на выбор: «Возвращение домой, или выполнение любого желания», отказа быть не может, так как мы отныне в его власти.

Не буду рассказывать, как мы все это начинали, сколько всего пережили, через что прошли. Пустое это, и тебе не интересно. В конечном итоге мы выполнили условия гада. Отстроили поселение, наладили быт, установили справедливые законы, и прожили здесь сорок лет. Время оплаты подошло, и в этот момент жизнь рухнула.

Мы оба выбрали возвращение домой. И слава богу, что Полоз дает время подумать. Закидывает в старый мир, откуда вытащил, и у тебя есть полчаса на то, чтобы одуматься, вернуться и попросить другую награду.

Поясню кое-что, то, о чем ты еще в силу неопытности не знаешь. В Уйыне не стареют, и не умирают от старости. Доживают до сорока, конечно, кто смог, да так и остаются в зрелости пока не грохнут.

Я попал к дверям своей квартиры. На радостях, не задумываясь, вдавил кнопку звонка. Дверь открыла женщина очень похожая на мою Валю, жену.

— Вам кого? — Она брезгливо меня осмотрела, а я как был в камуфляже, слегка небритый, пьяный от счастья, так и пришел.

— Валентину. — Сглотнул я ком в горле, и улыбку счастья с меня как ветром сдуло.

— Она умерла пять лет назад, но если вам что-то нужно, и это важно, то можете поговорить с моим папой. Позвать? — Она выдавила из себя любезность.

Как кувалдой по темечку, у моей жены дочь, от другого мужика, и той уже далеко за тридцать, а я типа мимо проходил… Дурак, сорок лет прошло, кто тут может тебя столько ждать? Мать с отцом, так их, пожалуй, уже нет на свете. Детей своих то же не нажил. Работы нет, жилья нет. Куда идти?

Я только и мог из себя выдавить:

— Не надо. — И убежал. Представляешь? Убежал!!! Мой родной мир меня забыл, я стал лишним в нем. Моя жена, вышла замуж, и родила дочь. Меня давно похоронили, и выкинули из памяти. — Угрюм выпил еще водки. — Мне нечего там было делать, я вернулся, и тут встретил бледного Пулю. Он тоже не нашел себе места в прошлом мире. Мы сидели на берегу реки, и молчали.

— Убей меня, Угрюм. — Внезапно прошептал мне друг. — Я сначала не понял, но он повторил. — Убей меня говорю, не хочу больше жить, устал. Сам себя не могу пристрелить, а ты сможешь. Это будет не убийство, а услуга. Не хочу больше жить.

Я убеждал его, что все наладится, что время пройдет, и боль сгладится, говорил, а сам в это не верил, и он не поверил, и остался непреклонен. Протянул Пуля мне свой Кольт:

— Из него стреляй, я отвернусь. Заберешь потом пистолет себе, как память, мне приятно будет. Прости, что прошу об этом, но ты мой друг, и только ты сможешь это сделать, только от тебя смерть приму. Незачем больше жить. Цели нет. Устал. Жена замужем за другим, мой сын, сам уже дедушкой стал, меня встретив, не узнал, и зовет другого мужика папкой, мои внуки зовут дедом другого, и та, что клялась вечно любить, меня не узнала… Забыла. Не хочу больше ничего! Цели нет. Зачем?! — Он сунул мне в руки Кольт, и отвернулся…

Угрюм выпил еще водки.

— Ты не представляешь как жить, помня, что убил собственными руками друга. — Он выпил без закуски еще рюмку. — Я выстрелил, скинул труп в реку, и туда же кинул пистолет, он жег мне руки. Не нужна такая память.

— Так это ты убил Пулю?! — Максим даже вскочил со стула, но тут же сел назад. — И что мне теперь делать? Как сдать тебя оборотням?

— Сдашь. — Угрюм опустил глаза. — Я сам этого хочу. Устал. Смерть это избавление. Ты даже не представляешь, на сколько больно иногда бывает жить. Медведь убьет меня быстро, а ты выполнишь квест, и сможешь остаться в Сытухе, вместо меня. Тут нужен хозяин.

— Прости, но не останусь в любом случае, я должен найти жену. — Максим не решался посмотреть в глаза собеседнику, но и тот не поднимал глаз. — Не знаю, как потом мы вернемся с ней назад, ведь основного квеста мне так и не дали, но все равно я ее найду.

— Это и есть твой главный квест, ты сам его себе дал, и Полоз с этим согласился. — Вздохнул хозяин поселения налил еще водки, но пить не стал, а поставил рюмку на стол. — Все на этом. Я выполнил свое обещание, убийцу назвал, все долги розданы. — Он встал. — Пойду я, надо побыть одному. Завтра утром встретимся и отправимся к оборотням.

Горячего они ждать не стали, не до праздника.

***

Белый медведь в облике человека стоял там же, где в первый раз его увидел Максим. Все такой же огромный, беспристрастный, с постным, ничего не выражающим, каменным лицом. Он даже не пошевелился при приближении гостей.

Угрюм не выглядел расстроенным, и скорее даже был доволен тем, что происходило. Новый, вычищенный камуфляж, портупея с пистолетом на боку, чисто выбрит. Он шел умирать, знал это и приготовился. Максим же наоборот, был подавлен. Бессонная ночь сказывалась мешками под глазами. Бороды не касалась бритва, хотя она у него была, подарили жители Сытухи. Он шел, и не как не мог решить, что делать.

— Ты