Мишень - Анна Викторовна Томенчук

Я сжал руль свободной рукой, невидящим взглядом глядя прямо перед собой.

— Жизнь. За предательство платят жизнью.

— Ты слишком линеен, Ролан. Может, Клер сама виновата? Ты же знаешь, у них с Винсентом свои счеты.

— Не смей так говорить о Клер, — начал я и осекся. — Даже если ты права. Не сейчас.

— Ты хочешь разрушений. Как Пифон. Будет грустно, если ты умрешь также бессмысленно и глупо, как он.

— Не доставлю тебе такого удовольствия.

— Увидимся, — неожиданно сообщила она и отключилась. Я несколько мгновений смотрел на экран, пытаясь понять, что это такое было.

Боль исчезла. Растворилась в новых ощущениях. Мысли выстроились. Смятение ушло. Жаль Клер. Будет сложно найти кого-то взамен. Но в конечном итоге она была сильна. Ее смерть говорит лишь об ошибке.

Меня отвлек короткий стук. Я уронил телефон и повернул голову, чтобы посмотреть на того, кто стоял около двери. Опустил стекло. Ледяные синие глаза. Идеальные черты лица Теодоры Барт.

— Очень мило с твоей стороны подать мне такси, Незнакомец.

Я понял, что парализован. Женщина стояла рядом, сложив руки на груди. Шубка с капюшоном, с широкими рукавами в три четверти, длинные перчатки, сумочка. Она выглядела вполне обычно. Необычными были глаза. И та сила, которая вырвалась на свободу. В этот миг я понял, каких усилий ей стоило все время сдерживать себя. Я чувствовал магию. Я чувствовал власть. Но она не могла быть карателем! Кто она?

— Ты ведь отвезешь даму домой? — она наклонила голову, слегка улыбнувшись. Я медленно кивнул. Ее приказы соответствовали моим желаниям. Наверное, в этом и есть сила влияния такого уровня? Или я обманываю себя — и просто хочу забыть о том, что было десять минут назад?

— Ты отдохнешь. Викинг. Ролан. — Она говорила еле слышно. Села на пассажирское сидение. Руки в замок. Сумочка на коленях. Лицо, бледное и прекрасное.

Почему-то именно так я всегда представлял Лилит. И в моих снах она всегда была черноволосой женщиной с синими глазами. Но Лилит нет доступа в эти миры. Кто же ты, Теодора?

— Меня зовут Авирона, — отреагировала она. Я спросил вслух? Может быть.

Машина выехала со стоянки. Я чувствовал, как напряжение медленно исчезает, уступая место чудовищной усталости.

— Ты отдохнешь.

Морана

31 декабря

Треверберг

— Какой лак вы хотите, мэм?

— Что-нибудь яркое… м-м-м… алый? Нет, темно-вишневый.

— Прекрасный выбор, мэм! Темно-вишневый подчеркнет форму ваших ногтей. И руки у вас красивые и замечательные!

— Спасибо, милая. Ты тоже ничего.

Девушка-филиппинка скромно потупилась и принялась рыться в своем таинственном чемоданчике, отыскивая очередное орудие пытки, на этот раз не такое уж чтобы страшное — нужный лак и тонкую кисть. За последние три часа она измучила меня массажем, обертываниями, ваннами и масками для лица, и вот мучениям пришел конец: осталось накрасить ногти. Милашка старалась на совесть — и не потому, что была нелегальным эмигрантом и до смерти боялась, что ее отсюда выгонят. То есть, нелегальным эмигрантом она была, но такие проблемы Изольда Паттерсон, которой принадлежал отель, решала быстро — помогали связи в нужных кругах. Девушка любила свою работу и искренне верила в то, что нашла дело жизни. Кроме того, она знала, чего стоит, и умела себя подать без лишней скромности и фальшивых улыбок. Рука мисс Паттерсон чувствовалась во всем. Она как никто другой умеет настроить людей, работающих с ней, на нужный лад. Если понадобится, она убедит дельфина в том, что он — обезьяна. И дельфин будет лазать по деревьям со довольным видом.

Я достала из кармана халата телефон, в третий раз за это утро набрала номер Вивиана и услышала то же самое, что и до этого — сообщение автоответчика. Десять часов!.. Чем он занимается? Должно быть, первые пары в университете. Очаровательный профессор, первые ряды забиты девочками, которые хлопают глазками, утирают слюнки и пишут любовные записочки. Вот бы очаровательный профессор написал любовную записочку мне. Улучил бы минутку и черкнул короткое сообщение. Но он считает время по секундам. Все во имя науки. И медицинской, и той, которой обычно занимаются по ночам.

Девушка закончила с левой рукой и занялась правой. Телефон пришлось отложить. Сейчас мне меньше всего хотелось возвращаться к обдумыванию плана встречи с Роланом, и я пожалела, что не взяла книгу. Впрочем, рано или поздно придется крепко призадуматься — нужно найти решение. Желательно, не особо сумасбродное и не слишком заумное. Простое. Любитель сложных и запутанных комбинаций зачастую так ими увлечен, что его легко можно уделять матом в два хода. Относительно легко. Если не принимать во внимание тот факт, что это Ролан.

Я наблюдала за тем, как кисть оставляет на ногтях аккуратные штрихи. От кого можно получить его адрес? Разве только в справочной, но вряд ли ему нужен домашний телефон, а, значит, адреса там не окажется, так что это тупиковый путь. Где он обычно появляется? В клубах, где собираются самые крутые криминальные авторитеты? Вряд ли он пошел бы туда сам — скорее, послал бы помощника. Может, плюнуть на все и заявиться к Железной Леди с прямым вопросом? Эта мысль позабавила меня. Нет. А вот помощник… Тут следовало копнуть глубже. Кого-то я бы припугнула, остальные продаются за определенную сумму. Но поиски заняли бы время, которым я не располагала. Нужны другие варианты. Например… Кларисса Вольпе. Кстати, интересно, как там с ней у карателя Винсента? Она просто выставила его за порог или запустила ему в голову чашкой из-под кофе? Если уж я ее навещу, желательно понять, в каком она настроении.

На короткое сообщение Винсент не ответил ни через пять, ни через десять минут. Моя мучительница успела нанести второй слой лака и закрепитель поверх, а я успела отстегнуть ей вдвое больше заранее обговоренной суммы и от всей души поблагодарить за наведенную красоту. Я выпила кофе, постояв у окна и поглазев на город с высоты двенадцатого этажа, уничтожила несколько пирожных с заварным кремом и запила их апельсиновым соком, после чего решила, что если служитель Равновесия не снисходит до меня, то, так уж и быть, придется позвонить.

— Тебя не учили отвечать на сообщения, каратель Винсент? Это называется «вежливость».

— Я читал. Что ты думаешь о «Лавке древностей» Диккенса?

— Я не люблю книги.

— А я уж было надеялся, что ты удивишь меня высокоинтеллектуальной выкладкой. Чем могу помочь, Морана?

Я взяла с блюда очередное пирожное.

— Хотела узнать, как у тебя дела.

— Полагаю, это означает «хотела узнать, как прошла встреча с Клариссой Вольпе».