Душелов. Том 7 - Emory Faded

Так за всеми этими… «неприятностями» стоите лично вы? Печально слышать, — и переведя взгляд на Виолетту, окинув её брезгливым взглядом, продолжил: — Я-то думал, это не более чем её жалкие, безумные, предсмертные трепыхания. Кстати — можно у вас поинтересоваться, в каких вы отношениях с ней?

— Это важно?

— Разумеется. Просто, вероятно… она вам, так скажем, затуманила взор, исказив её нынешнее положение в нашем мире.

— Ошибаешься.

— Правда? — удивился он его резкому ответу. — Вы в этом уверены? Что ж, похоже, уверены. В таком случае… нежели всё куда проще и она попросту надавила на ваши… более низменные желания? — показательно посмотрел он на большой вырез в её платье. — Если это так, то…

— Опять ошибаешься.

Остановившись, несколько секунд он даже не знал, как продолжить беседу.

— Кхм-кхм, — негромко прокашлявшись в кулачок, спросил: — Тогда в чём же дело?

— Зачем тебе это знать?

— Затем! — не сдержавшись, сорвался на крик. И успокоившись, взяв себя в руки, продолжил: — Извиняюсь. Мне… всегда говорили, что порой я бываю слишком заносчив. Я пытаюсь над этим работать, но пока что, как видите, выходит так себе. Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения. Что же до вашего вопроса, то, говоря прямо, мне нужно узнать, почему вы стали на её сторону, чтобы перебить её ставку.

— Хотите купить меня?

— О, нет-нет! Ни в коем случае! Я о таком и не смел думать, подразумевая совсем другое!

— Что конкретно?

— Ваш нейтралитет. Всего лишь ваш нейтралитет — не более того, — и ненадолго промедлив, объяснил: — Не сочтите за грубость, но, как мне кажется, сейчас я прекрасно понимаю вас. После всего произошедшего с вами вам нужно найти дополнительный источник дохода и надёжных союзников — поэтому вы и связались с ней, — указал рукой на Виолетту. — Она наверняка обещала вам в обмен на вашу помощь беспрекословную верность и стабильные выплаты в качестве благодарности. Это очевидно. И может быть, в принципе, это достаточно выгодное предложение. Но что, если где-то совсем поблизости могут быть ещё куда более выгодные предложения?

— И одно из таких ты и хочешь мне предложить?

— Верно, мистер! Не знаю, наслышаны ли вы обо мне или нет, но я в первую очередь человек деловой. Поэтому, пускай мне и обидно за доставленные хлопоты и убытки, однако я без проблем готов полностью забыть об этом, заключив с вами взаимовыгодную сделку.

— Какую?

— Ха! Вижу, вы тоже деловой человек! Всегда приятно иметь с такими дело! Раз так, то я предлагаю следующее: с моей стороны — стабильная, ежемесячная выплата в размере десяти процентов чистой прибыли, верность и помощь в любых делах криминального мира; с вашей же стороны — всего лишь нейтралитет в нашей небольшой перепалке, как я и сказал ранее, и… она, — указал пальцем на Виолетту.

— «Она»? — посмотрел Микаэла на неё. — Зачем?

— Сказать по правде? Хочу отыграться. Вместо того, чтобы послушно принять свою участь, она зашла так далеко, втянув в наши разборки ещё и вас.

— И как же вы собираетесь «отыгрываться» на ней?

— Оу… неужели вас интересуют такие интимные и жестокие подробности? — улыбнулся чуть ярче, отражая этим всё своё вожделение желаемого.

— Ты прав, не интересуют.

— Тогда, я так полагаю, мы договорились? — протянул он ему руку. И видя, что Микаэла просто смотрит на неё, не отвечая взаимностью, спросил: — Что-то не так?

— Не могу понять, с чего ты решил, что мы договорились о чём-то?

— Ч-что?..

— То, что слышал. Что именно в моём поведении или в моих словах ты интерпретировал как согласие?

— Но…

— Скажу проще: ты и подобные тебе — отвратны мне. Твой клан — клан Кхерк — в отличие от других, вы абсолютно ничем не брезгуете. Вы пойдёте на всё, что принесёт вам хоть маломальскую прибыль. А такие вещи, как похищения, изнасилования и продажи в рабство — для вас вовсе обыденность, — и переведя взгляд на всё ещё протянутую ему руку, добавил: — Я лучше сдохну, чем пожму твою руку.

— Вы… — отведя взгляд и затрясся рукой в его сторону, напряжённо заговорил, — ваши слова остры. Очень остры. И это несмотря на то, что в общении с вами я всё время соблюдал подобающую вежливость, позабыв о доставленном вами мне ущербе. Но знаете… даже сейчас я не злюсь на вас. Я огорчён — бесспорно. Но не злюсь. Поэтому… позвольте объяснить. Наш мир… он — такой, какой есть. В нём есть хорошее. В нём есть плохое. И так уж просто совпало, что моя работа попадает во вторую часть мира. И то, что я хорошо выполняю свою работу — не означает, что я плохой человек. Я лишь продавец, дающий предложение на спрос. Те же, кто создаёт спрос, и есть плохие люди. Это им нужно, чтобы такие люди, как я, творили все эти… нехорошие вещи. Например, если вдруг так произойдёт, что исчезну я и подобные мне — ничего не изменится. Со временем появятся другие люди, что просто займут наши места, и всё вновь будет так же, как и было при нас. Так что, если уж так хотите кого-то винить в наличии таких вещей, как «похищения, изнасилования и продажи в рабство», то вините людей, создающих спрос на это.

— Интересно, ты просто так меня пытаешься убедить встать на твою сторону, или ты сам себя изо дня в день в этом убеждаешь, чтобы по ночам спалось крепче?

— Что? О чём вы?..

— Не понимаешь? Что ты там говорил насчёт «отыграться»? Ты ведь только что сам говорил, что хочешь «отыграться» на Виолетте. Кажется, «интимно и жестоко».

— Да, но… Я же уже объяснил: она этого заслужила!

— И сколько ещё этого заслужили? Думаешь, я не знаю о твоей маленькой личной склонности? Ты ведь и не пытаешься её скрывать. Скорее даже наоборот, гордо выпячиваешь.

«Склонность» — то, о чём знают все в криминальном мире. Несколько раз в месяц с улиц пропадают женщины. В основном — вчерашние школьницы. Объявляются же они, как правило, спустя пару месяцев на аукционах рабов, куда их доставляет сам Торгаш. И если обычно на подобные аукционы все стараются привезти «товар» в максимально хорошем виде, чтобы продать подороже и побыстрее, то в