Заклинатели войны - Ольга Владимировна Голотвина

– Да у вашей змеи, небось, зубы выдраны, заклюй вас Чёрный Страус! – зло крикнул рябой грузчик, который только что поскупился на монетку и был осмеян девочкой.

Эшшу к этому моменту уже спрыгнул со сцены. Услышав вопль недовольного зрителя, он спокойно вышел из-за повозки. В руках у него был горшок, снова завязанный тряпкой.

– Кто-то считает, что я посмел изувечить благородную змею? – В вежливом голосе шаути сквозила насмешка. – Это легко проверить. Я немного сдвину ткань. Тот, кто сомневается, запустит руку в горшок.

– Но чур, похороны не за наш счёт, – твёрдо закончил за него Стайни.

– Ни один шаути не станет калечить змею, – подтвердил темнокожий курчавый рыбак.

Толпа поверила. В шляпу хлынула медь.

Потом Айри ловко бросала вверх и ловила разноцветные кольца, Эшшу отдыхал на приступочке, обняв горшок со смертозубом, а Стайни выводил на лютне плясовую мелодию и думал: глиняные полосы на лице защищают его, как воина защищает стальная боевая маска. Окажись здесь Аррайл Вэлиар, он не узнал бы сына.

Как всё-таки неожиданно повернулась судьба... но в этом повороте было что-то пророческое, истинное.

Стайни Вэлиар, сын властителя замка Вэлиар, стоял с размалёванной физиономией посреди энирской площади и вовсю позорил свой древний род.

Стайни, сын трактирной певички, привезённой на Тайрен из Энира, вернулся в родной город матери и зажил её жизнью.

* * *

– Ты ведь хотела поехать в рыбачью деревню? – спросил Эшшу у Айри.

Оба они сидели на повозке, что медленно катила по тихой улочке. Стайни шёл рядом с повозкой, вёл страусиху в поводу. Девочка и шаути устали больше, чем он, пусть отдохнут. У самого-то Стайни всего лишь болели пальцы да стояло в ушах уханье барабана.

Немногочисленные прохожие с любопытством оглядывались на цирковую повозку. Трое ребятишек бежали за циркачами. После толпы, окружавшей труппу весь вечер, улочка казалась Стайни совсем пустой.

– Хотела, – оторвалась девочка от подсчёта медяков в шляпе. – Думала, там и заночуем. Но ты глянь на небо.

Небо и впрямь хмурилось. Откуда они взялись, эти осевшие под собственной тяжестью чёрные тучи, вознамерившиеся пролиться дождём? Такой был солнечный, ясный денёк...

– Доберёмся до деревни затемно, уже по дождю, – продолжала Айри. – Всю дорогу будем грязь месить, как сказала болотная лягушка своей подружке. Раскраску с нас дождём смоет. Хорошо ещё, если Плясунья не сядет в лужу. Она упрямая, придётся тогда нам самим тележку катить. И пустит ли ещё хоть кто-нибудь на ночлег...

– Правильно, хозяйка, – отозвался Стайни. – Возвращаемся в Довесок, до дождя успеем.

– Только надо что-то купить на ужин, – напомнил Эшшу.

Пирог с яблоками, который им подала добрая торговка во время первого представления, циркачи уже съели. И Стайни казалось, что в жизни своей он не пробовал ничего вкуснее.

Маленькая труппа дала два представления: одно – на площади, другое – перед трактиром «Под змеюкой». Вывалившиеся за порог посетители подавали неплохо, но пытались лапать Айри. Стайни насторожённо щурил глаза, слушая их сальные возгласы (хотя и приветливые, не злые). Он ожидал драки, но обошлось. Девчушка со смехом уворачивалась от тянущихся к ней рук, отвечала шутками на шутки и вертелась в толпе, как угорь.

– Здорово у тебя, Эшшу, получилось со смертозубом, – одобрительно сказала маленькая хозяйка труппы. – Уж до того эта тварь хорошо смотрится... Публика чуть не разбежалась от страха.

– Это очень красивая змея, – вздохнул шаути. – Завтра танец с гадюкой будет попроще.

– Почему – с гадюкой? – не поняла девочка.

– Возле реки много гадюк. Их легко подманить. Смертозуб – редкая змея. Сейчас мне повезло. Второй раз, наверное, не повезёт.

– А с этим гадом до завтра что случится? – удивился Стайни. – Не подохнет же за ночь! Можно наловить ему лягушек... или он мышей жрёт?

– Я не держу змей в плену, – обиделся Эшшу. – Я обещал ей, что отпущу её после представления.

– Змее обещал? – постучал Стайни себя пальцем по лбу.

– Змее. Они всё понимают. Змеям нельзя лгать.

– Как скажешь, – подняла девочка глаза от наполненной деньгами шляпы. – Ты у нас звезда труппы, тебе прощаются выкрутасы. Если велишь – мы твоим гадам будем отвешивать придворные поклоны... Вот за ворота выедем – там и выпустишь, только подальше от домов.

– Конечно! – воскликнул шаути. – Ведь люди могут убить змею!

Айри хихикнула.

– Ты, хозяйка, не отвлекайся, ты считай, а то снова собьёшься, – повернул к ней голову Стайни. – Много там пролилось медного дождика?

– А я как раз закончила. Хорошо так пролилось, на полтора пиуса.

Стайни присвистнул.

– Надо купить Гекте хороший подарок, – продолжила циркачка. – Тёплую шаль или что другое. У неё не постоялый двор, она не обязана привечать всяких бродяг – а мы у неё живём. Ещё надо купить корм для Плясуньи, она на одной траве много не наработает. А что останется – как договаривались, делим поровну, на троих. Мы сегодня хорошо взяли.

– Взяли вы хорошо, – раздался из-за повозки вкрадчивый голос. – А вот делить не торопи́тесь.

Обогнув повозку, рядом со Стайни зашагал усатый тип с дружелюбной улыбочкой до ушей и с холодными глазами акулы. Одет он был как средней руки торговец, неброско и неярко. Видно, он шёл за повозкой и слушал разговор. А циркачи не обращали на него внимания – прохожий как прохожий.

– Вы лучше, так-этак, о завтрашнем дне подумайте, – посоветовал незнакомец, снова обнажая в улыбке крупные зубы, которые, казалось, с трудом умещались во рту. – Вот сегодня вы пляшете – а завтра, так-этак, на ровном месте ноги переломаете, нечем будет плясать. А ведь есть в городе человек, его называют Снерком...

– Слыхали, – насторожённо откликнулся Стайни.

– А раз слыхали, так разговор получится совсем простой. Грабить вас Снерк, так-этак, не станет, оставит аж половину дневной выручки. Кто другой забрал бы три четверти, а Снерк – щедрая душа. За эти денежки он приглядит, чтобы вас, так-этак, никто не обидел.

– Скажи этой щедрой душе, – огрызнулась Айри, – что я ему не старый сказитель, которого Снерк искалечил. Меня не проглотишь, как сказал ёжик удаву.

– И ещё передайте этому человеку с некрасивым именем, – негромко добавил Эшшу,