Апельсинки для Осинкина - Елена Валерьевна Соловьева

Глава 35

Андрей

Никогда не думал, что дома буду чувствовать себя как в клетке. Квартира казалась пустой, и сами стены как будто давили. Прошлую неделю хотя бы Бабайка скрашивал одинокий досуг, а в эту остался с Тимом и Русалкой. Псу там гораздо лучше и привычнее.

Я ему немного завидовал…

Сам бы с радостью остался в селе, рядом с Ариэль и Апельсинками, но долг превыше всего. Не мог я бросить одних детей ради других, вот и разрывался на части. Физически был здесь, а душой совсем в другом месте. Впрочем, плотный график не позволял расслабляться. Домой, в холостяцкую квартиру, я приходил только спать. Без сил падал на диван и практически сразу отключался. Иногда даже не раздеваясь.

После прихода Оксаны я сменил замки, так что теперь мог не ждать непрошеных гостей. О бывшей так точно не думал. Но недоумение осталось до сих пор.

Она реально думала, что я соглашусь на ее предложение? Буду прыгать от радости только лишь от того, что она снизошла до усыновления?

Девочку ей захотелось…

Она говорила о ребенке так, словно речь шла о новой сумочке или паре сережек. Не замечая моего негодования, Оксана расписывала, какими должны быть волосы ее приемной дочери, глаза, даже рост.

— Достаточно! — грубо прервал я, услышав, что дочь будет обязана называть Оксану по имени, без всяких там «мама». У нее это слово звучало, точно ругательство. Наверное, потому, что она не понимала его значения. — Мы не будем никого удочерять и не станем снова парой. Я не собираюсь на тебе жениться, Оксана. Все кончилось.

В ответ на это она закатила истерику, обвинила меня во всех смертных грехах. А, поняв, что это не действует, попыталась выдавить из себя слезы. Но разжалобить меня не удалось. Я не мог и не желал связывать свою жизнь с женщиной, для которой дети — это лишь средство достижения собственной цели. В тот вечер я окончательно осознал, насколько сильно заблуждался относительно Оксаны. Из нее не выйдет ни хорошей жены, ни достойной матери. На глубокие взаимные чувства она попросту не способна.

— Уходи, — попросил я. — И будь добра вернуть ключ от квартиры.

— Я люблю тебя, как ты не понимаешь?

Вместо того чтоб признать поражение и ретироваться, Оксана перешла в контрнаступление.

— Не понимаю потому, что это неправда, — растолковал я, теряя терпение. — Не трать попусту ни мое, ни свое время. Думаю, мы оба найдем ему более достойное применение.

Я нисколько не сомневался, что Оксана быстро отыщет мне замену, потому что никогда не испытывала настоящих чувств. Сейчас в ней говорила уязвленная гордость, и только.

О разрыве я не сожалел ни капли. Наоборот, был даже рад, что отношения с Оксаной закончились. То, что она не пожелала вернуть ключ, посчитал мелочью. Да и ее слова о том, что она дает мне время одуматься, не принял всерьез. Думал, ей так будет проще смириться с отказом.

Но бывшая оказалась настойчивей, чем я предполагал.

Через неделю после, как я думал, окончательного разрыва она как ни в чем не бывало, объявилась в клинике.

— Андрюша!..

Увидев меня выходящим из кабинета, бросилась обниматься. Пришлось остановить ее предупреждающим жестом.

— Что ты хочешь? — устало спросил я. День выдался тяжелым, а последний пациент ― крайне сложным. — Случилась беда с кем-то из знакомых детей?

Это было бы единственным разумным объяснением происходящему.

— Нет, просто пришла проведать тебя, — возразила она, растягивая на лице улыбку. — Ты против?

— Да, — кивнул я. — Мы уже разговаривали об этом.

Девушки с ресепшна с интересом наблюдали за нами. А я надеялся, что Оксана не дойдет до того, чтобы устроить некрасивую сцену в клинике.

— Помню, — призналась она и, понизив голос до доверительного шепота, добавила: — Но мы ведь можем остаться друзьями, верно?

Я пожал плечами.

С одной стороны, это вполне приемлемое предложение. С другой — что-то не верил я, будто Оксану устроит такое положение. О дружбе она знает, пожалуй, еще меньше, чем о любви.

— Что это у тебя?.. — Нахмурив лоб, Оксана перехватила мою руку. — Ты стал делать маникюр? Но почему лак розовый?..

Я улыбнулся, поняв, о чем идет речь.

Это Вася с Кларой поколдовали надо мной в последний приезд. Испробовали на мне новые тени, помаду и несколько детских лаков. Ну, и красавчиком я стал, без слез смеха в зеркало не взглянешь. Разумеется, перед отъездом всю эту «прелесть» я стер. Оставил лишь розовый лак на большом пальце левой руки, как напоминание о девочках. Стоило взглянуть — и настроение разом улучшалось.

Вот как сейчас.

— Да, это мои Апельсинки потрудились, — с нескрываемой гордостью произнес я. Вытянул руку и еще раз полюбовался их работой. А после усмехнулся. — Это ты еще не видела мою прическу, девочки назвали ее «Три пальмы на острове». Мне, кстати, шло.

— Девочки?.. — ужаснулась Оксана и шарахнулась в сторону, приложив руку к высоко вздымающейся груди. — Апельсинки?

— Да, Клариса и Василиса, — охотно признался я. — Этим будущим стилистам всего по пять лет, но фантазия у них неистощимая.

— Ты что, удочерил их?.. — охнула Оксана.

Девушки на ресепшне затаили дыхание. Им, кажется, тоже было интересно узнать подробности.

— Они дочери моей девушки, — с гордостью произнес я.

— Так это правда?! — зарычала Оксана. Ее холеное лицо стало красным от злости, а прищуренные глаза недобро блеснули. — Ты завел интрижку с деревенщиной? Может, еще и женишься на ней?!

— С радостью! — объявил я.

Зарычав, как разъяренная тигрица, Оксана топнула ногой и продемонстрировала такой небывалый словарный запас непристойностей, что позавидовал бы любой грузчик. К счастью, это был конец рабочего дня, и детей в кинике не было. И все же мне пришлось попросить Оксану уйти.

А после произошло то, что заставило меня в момент забыть и об Оксане, и о ее непристойном поведении. Приняв звонок от Волкова, я чуть не поседел окончательно.

— Газ?.. — переспросил убито. — Уже еду к вам, ждите.

Глава 36

Андрей

Так и знал, что нельзя оставлять их там. Кто-то (и я даже подозреваю, кто именно) решил расправиться с моей Русалочкой. На этот раз точно не показалось. В