Одинокий медведь желает, или Партия для баса - Тереза Тур

и меня. И просто иду прочь, стараясь не горбиться, как столетняя, прибитая жизнью старуха.

Ха! Не дождетесь. Повыть же можно и после.

— Карина.

Он хватает меня, разворачивает, прижимает к себе. Краем глаза я замечаю куртку, никому не нужную, валяющуюся на земле пожеванным комком.

Что-то в нас есть общее.

— Карин! Прости. — Он рокочет у меня над головой, огорченно и необычно смущенно. — Я, правда, не знал, что так с погодой повезет. Хотел отдохнуть. Нормально.

Я смотрю в его лживые синие глаза. Фигляр. Профессионал ведь. Ах, какой талантливый представитель шоубиза. Хоть петь о любви, хоть говорить о ней так, чтобы все верили — и рыдали от восторга.

— Отпусти меня, — хриплю я.

— Карина, может врача?

Смеюсь. И захлебываясь этим горьким смехом, спрашиваю:

— Слушай, певцам Оскаров дают? Ты так точно заслужил.

— Да с чего ты взяла… — начинает он. А я качаю головой. И он на мгновение замирает, а потом… начинает бурчать. Негромко, неразборчиво. Как будто и не он вовсе. А его никогда не учили даже рот открывать нормально, при говорении: — Да. Я вокалист. Да. Я пою. Ну, не стрелять же меня за это, хотя, хочешь, пойдем в тир. Прости… я просто не знал, как тебе сказать. Твоя реакция… ну, она слишком. Перебор, понимаешь. Я… да и мы все… вполне приличные парни, ну с тараканами, но… пожалуйста, Карина.

Я закрываю глаза. Зажмуриваюсь. И еще для верности прижимаю ладони к глазам.

— Карин. Я просто не мог понять, как тебе сказать. И… честное слово, собирался вчера, но… Карина!

Ну почему из всех звездулей. Вот почему именно так. Поглумиться — так поглумиться…

— И как тебе развлекалось, когда ты встретил дуру, что тебя не опознала. Смешно было? — вырвалось у меня.

— Ага, — выдохнул он. — Особенно сейчас мне смешно. Обхохочешься.

— Отпусти, Сережа.

— Нет.

— Я тебя не хочу видеть. Никогда.

— Перестань. Пожалуйста.

— Лжец. Какой же ты лжец, Сергей.

— Карина. Но ты тоже не была откровенна. И о твоем бывшем, и о сыне я узнал… не слишком в подходящей обстановке, — взвился и он.

Тяжелые вздохи и тихое Ванино «ой, дурааак!» напомнили мне, что у нас тут до черта зрителей, аншлаг, можно деньги за представление собирать.

— Что? — у меня в голове помутилось от бешенства. Я стукнула его по груди. — Отпусти говорю.

— Нет.

— Я отдам тебе машину в счет дома. По смете этого будет достаточно!

— Какая смета? Какой дом? Да что с тобой?

— И аванс за аренду верну.

Я вырвалась, понимая, что он, медведь такой, отпустил только для того, чтобы не сделать больно.

— Карина. Давай успокоимся, зайдем в номер и поговорим.

— Ты заказывал дом в «Барвиха-стайл»? — спросила я, вдруг понадеявшись, что по какому-то невероятному, неправдоподобному стечению обстоятельств, все обойдется.

Лицо его мгновенно исказилось. И вот тут уже сомнений не осталось. О, вот таким я его и запомнила. А когда он еще и зарычал…

— Таких безруких некомпетентных овец!..

— Твой дом проектировала я. И вела проект тоже я.

— Что?

Позади раздался слаженный стон. Так, зрителями явно зашло наше щоу разоблачений.

— И орал ты на меня. И потребовал, чтобы уволили — тоже меня. И именно благодаря тебе я имя Сергей ненавижу.

— Карина, но… — Вот тут он растерялся. — Дом и правда был отстой. И надо мной до сих пор ржут. И… обязательства вы же… ты же не выполнила… Я… — Он отступил на шаг, всматриваясь в меня. — Не может быть. Карин, это тебя… Лева подговорил?

— А что сразу Лева? — возмутился зеленоглазый. Да так, что меня просто снесло от громкости. Вот сразу понятно — певец.

— Или Бонни…

Я развернулась. Молча.

— Карина, подожди, я тебя отвезу домой, — раздалось за спиной на два тона ниже.

— Не стоит, — слезы градом все-таки покатились из глаз. Не зря же я всегда была уверена в том, что идеальных мужчин просто не существует.

— Как бы то ни было, — взревел он у меня за спиной. — Я…

Скажите, пожалуйста, он еще и обиделся.

— Сережа, — раздалось спокойное.

«Олеся», — поняла я, не поворачиваясь. Еще не хватало, чтобы эти все… небожители видели мои слезы. Я помотала головой и побрела прочь из сказки. Как же все бессмысленно…

— Вам обоим надо успокоиться, — между тем приказывала женщина. Странно, но Сергей ее слушался. — Карину отвезет охрана, проследит, чтобы все было хорошо.

«Как будто это возможно», — подумала я, а вслух сказала (потому что, видимо, что-то противное и неразумное подняло во мне голову и призывало назло всем уши отморозить):

— Ни на какой машине я не поеду. Просто оставьте меня в покое.

Жаль, что сорваться на бег у меня не хватало сил. Меня просто колотило. Главным образом, от безнадежности.

— Карина, — окликнула меня Олеся. И я остановилась, сама не понимая, почему. — Вы же не заставите еще больше волноваться беременную женщину?

— Вы — восхитительный манипулятор, — сообщила я той, чей звонок был способен заставить сорваться любого из присутствующих, я уверена.

— Я — учительница, — с гордостью сообщили мне. — Как нагуляетесь, остановитесь. Машина следует за вами. Вадима я отправлю.

— Давайте я уж сам, — вздохнул человек, который организовывал нашу эвакуацию.

— Спасибо, Петр Иванович.

На сотом шаге я поняла, что влажные босоножки не предназначены для хождения по парку. Даже по вымощенной плиткой дороге — не предназначены. Я сбила ногу. Еще через сто шагов — что у меня нет телефона, и я даже такси вызвать не смогу. Я ведь впрыгнула к нему в машину. Сама. А шла я с пляжа, где просто хотела искупаться с сыном — и никак не предполагала такого развития событий: Сергея, Платона… потопа. И просто рухнувшей в никуда жизни.

Еще через двести шагов я остановилась. И мне уже было плевать, видит кто-то мое зареванное лицо или нет.

— Поехали, — попросила я.

— Поехали, — вздохнул человек в черном, который все это время тащился на огромном джипе позади меня.

Вот он, кстати, и подвозил Сережу, когда…

Стоп. Нет в моей жизни никакого Сережи. И машину надо продавать.

Глава шестнадцатая

В теле взрослого мужчины 75 кг нервов.

Мотать — не перемотать

(С) Интернет. Ну, и Карина

Сергей

— Да ну. Чушь!

Сергей метался по своему номеру под сочувствующими взглядами, от которых становилось совсем тошно. Даже Лева не ехидничал, а просто покрепче прижимал к себе жену.

— Олеся, — требовательно посмотрел бас на руководителя квартета. — Ну, скажи. Так не бывает. Ну, подумай сама: я на заправке встретил женщину своих грез. Не могла она