Баба Яга против! - Кейт Андерсенн

стенами светло сделалось, как днем — задрали странники головы, увидели жар-птицу в небе. Кружила она над ними.

— Это она нам так помогает? — прокряхтела Яга и потопала к ступе. - Сейчас ведь всех своим светом разбудит.

Вихря и так прыгала, и эдак — хозяйке радовалась.

— Молодец, молодец, — потрепала Яга ее по стеночке, как по холку.

А в ступе спала девица красоты невиданной. С косою золотою, ресницами темными, щечками розовыми... Словом, все как положено красным девицам.

Увидал ее Иван-царевич и ахнул.

— И ее — царю Долмату отдавать?!

— Серый Волк ее потом обратно украдет, — сообщил Ванька-дурак. — Доставай королевишну из ступы, Иван-царевич, коли так приглянулась. Пойдем на кошку менять. Иначе война будет.

Кикимора зевнула. Леший давно спал уже. Сказал, что много он повидал уж сказок и легенд, и ничто не ново. Но если Ягусе какая опасность будет грозить — разбуди. Да только разве ж случится опасность, пока Иван рядом.

Не царевич, конечно. Царевич — рохля. Если любовь к Елене Прекрасной не изменит его.

А вот Ивашка-дурашка — и вправду находка. Видела Кикимора в блюдце, как в шкафчике, муку ища, наткнулся он на корзинку с пирогами и красной шапочкой. И догадался про все. Как Тихомиру спросил и рассказала она ему, что боится Яга всего, чего только можно, вот под личиною бабы Яги и прячется.

Нет, не трусиха она — сказала. И очень верно сказала. Просто когда много всего происходит, теряется она в этом хороводе событий, и страшно ей, понимаешь?

Вот так избушка объяснила. А Иван кивнул и просто пошел жарить оладьи.

Золотой человек.

— Вот и хорошо, Ягуся, — зевнула снова Кикимора и взялась за вязание: из травы речной носки. — Подарю вам на свадебку. Успеть бы. Быстры вы, голубки. Ах!

На блюдечке снова разгорались страсти.

Яга примерялась к стене.

— Бабуся, а ты куда? Я полезу.

— Куда, куда, — толкнула Ивана боком Яга и вспомнила, что снова забыла подушками упихаться. И падать не страшно, и толстее. Хотя уже, может быть, и неважно. — Мое это дело. А ты еще прошляпишь чего, как с болотом, и вытаскивай потом тебя. Или тоже с клеткой забирать решишь. Про этого «дуралея и самодура» я вообще молчу.

— Балбеса, — поправил смурной Иван-царевич, что на руках спящую Елену Прекрасную держал и с тоскою разглядывал ее лик ясный и сном сморенный. — Там было «балбеса». Но я не таким вырасту. Я, вообще, уже вырос.

— Да чего ж ты, бабуся, — обиделся даже Иван. — Доверься мне, все сделаю. Пойдем, Елена Прекрасная.

Иван-царевич подошел, а Ванька-дурак так ее за стену и перекинул одним махом.

— Ты что! — разинул рот Иван-царевич. И полез срочно следом.

Легкий шлепок на землю обозначил, что приземлилась Елена. И не пикнула даже, не проснулась. Вот так сонная трава. Попросить у Вещего Олега, что ли.

— Кто так с девицами обращается, — пробубнила Яга.

— Всегда так с девицами обращаются. Я ж нежно. А ты чего беспокоишься за нее, бабуся? Ты ж злая и о людях переживать не должна.

Подмигнул и полез, паразит, на стену.

— Вихря! — кликнула Яга сердито. — Иди-ка сюда ! Сейчас я ему покажу злую бабусю!

Надорвала Кикимора себе живот от смеха. Леший проснулся.

— Что такое?

— Ох, смотри, отец... Ни в сказке сказать, ни пером описать... Целым полком на Долмата за кошкой пошли!

— Яга-а!

Это было первым, что услышали все. Вероятно, и царь Долмат.

— Мег! Тише! — шепотом прокричала Яга, приземляясь по ту сторону от стены.

— Яга, они мня чем-то гадким накормили! Мя! Выпусти мя! Скорей!

Для кошки Мег обстоятельства не значили ничего. Она становилась во весь рост в клетке своей серебряной, припадала к прутьям и жаловалась на жизнь так громко, как только могла.

Клетка висела в воздухе, и на земле под нею уже цвело светлыми пятнами несколько блевотин.

— А есть это все было надо? — пожурила ее Яга, охая и вылезая из ступы.

— Ты ушла-а, мяу... Оставила мня одну!.. У меня стрес-с-с!

— Повезло в жизни, — пробормотал Ванька-дурак и начал замок на клетке рассматривать.

— И вы еще спрашиваете, почему я ее обменял, — сказал Иван-царевич, прижимая Елену Прекрасную к сердцу.

Кошка Мег теперь его заметила.

— Он! Он меня обманул! Яга-а, он мня отдал... Заточил... Он враг! Он подлец! Он...

— Тихо, Мег,