Барон Дубов 4 - Михаил Капелькин

герцог, округлив глаза. — Это гениально! Но хорошо, что ты не имеешь отношения к управлению войсками.

После этого мы встали и спустились по заваленной мусором лестнице. Старый дом завывал ветром и поскрипывал сломанными дверями. На улице и в переулках сновали тени и перекатывались бутылки. Казалось, это место вымерло, но впечатление было обманчивым. Я всё равно чувствовал на себе чужие взгляды, хоть мы и крались, как воры.

Дойдя до забора, наполовину заваленного землёй, мы перемахнули через него и короткими перебежками добрались до дома. Он был вытянутый и высотой в два этажа. Первый завалило, так что запрыгнули на балкон второго и подкрались к заколоченной стеклянной двери. Но доски закрывали только те места, где раньше имелось стекло. Сама дверь двустворчатая и рабочая. И из-под неё выбивалась полоска света, которую мы не увидели сверху.

— Постучимся? — подмигнул герцог.

— Ага, — кивнул и выбил ногой дверь.

С грохотом створки слетели с петель и рухнули внутрь. За ними оказалось большое помещение, освещённое переносными фонарями, несколько рядов столов и десятка два человек. Одеты они были во что попало, но в основном в бесформенные тряпки, как у бедуинов. Кожа смуглая, рост невысокий. Жители пустыни. Внутри воняло специями и чем-то ещё. Пока неуловимым и непонятным.

— Кто заказывал пиццу⁈ — громко гаркнул я.

Люди вытащили оружие и бросились на нас. А мы на них. Потому что зачем на месте стоять и ждать, пока тебя прирежут? Билибин выхватил из трости узкий клинок, который тут же засиял золотом, а я использовал Инсект. Первого нападавшего встретил прямым ударом дубового кулака. Грудная клетка под моей рукой хрустнула, а враг отлетел, повалив троих товарищей.

— Не забудь оставить языка! — крикнул герцог, отсекая одному голову. Она упала и подкатилась к моим ногам.

Из-под чалмы выглянули тёмные выгоревшие волосы и густая борода. Я пнул голову в следующего противника. Тот попытался её поймать, но она сломала ему кисти. Пинаю я сильно, да.

Самый мелкий и вёрткий проскочил под моей рукой и ударил ножом в живот. Лезвие дзынькнуло о морёную плоть и улетело. А я врезал врагу по кумполу, отчего его голова вдавилась между плеч, а глаза лопнули.

Герцог Билибин двигался умопомрачительно быстро. То исчезал, то появлялся, нанося удар. Если Сергей Михайлович мог использовать ускорение с помощью маны, то Инсект Максима Андреевича будто совсем останавливал время. Не хотел бы я оказаться в числе врагов рода с таким даром.

А против нас в ход пошла мебель. Противники поняли, что в ближнем бою нас не одолеть и стали кидать стулья и доски, а самый крупный смог даже тумбочку швырнуть. Я разбил её головой. Даже без Инсекта, потому что древесина уже сгнила. Почувствовал это ещё на подлёте. Враги пытались завалить нам дорогу столами, но я просто шагал по ним, ломая, а герцог разрезал клинком.

Вдруг Максим Андреевич использовал Инсект и оказался в гуще врагов. Его меч засверкал, разрезая воздух. Вверх взметнулись фонтаны крови. Несколько человек успели зайти ему за спину, но тут уже подбежал я и несколькими ударами пробил им головы. Вскоре враги кончились. Остался только один наёмник, которого мы медленно брали в клещи, а он отступал в угол комнаты, что-то испуганно бормоча. Мешковатая тёмная одежда, чалма, сползшая на лицо, а в руке изогнутый кинжал.

Герцог произнёс фразу на неизвестном мне языке. В ответ человек заорал что-то про «бар» и распахнул свой балахон. Я сразу понял, что вижу. Жилет со светящимися голубым светом брикетами. Бомба. И от неё идёт тонкий проводок в руку врага. Он взглянул на нас бешеными глазами и заорал. А я вырвал ему руку вместе с проводком. Раздумывать времени не было.

— Чёрт… — выдохнул герцог испуганно, когда взрыва не прозвучало. — Ну у тебя и рефлексы. Я даже не успел подготовить свой дар.

Заливая пол кровью из оторванной руки, бедуин упал и быстро умер.

— Блин, — сказал я. — Теперь он нам ничего не расскажет.

Оглянулся на остальных врагов. Все были мертвы или находились на последних секундах жизни.

— И эти тоже…

— Да, — кивнул герцог. — Осмотримся. Мне не нравится, что их было так мало.

Мы разделились и проверили смежные комнаты. Везде я нашёл одно и то же: пустые бутылки, упаковки от еды и прочий мусор. И больше ничего. Даже спальников не было, будто те, кто был здесь, ушли, забрав всё с собой. Или их не было. Встретились с герцогом у трупа смертника.

— Нашёл что-нибудь? — спросил я.

— Только догадки. Одну из комнат оборудовали во что-то вроде лаборатории. Собирали это… — он кивнул на труп с бомбой.

Я наклонился и взял пару брикетов в руки, отсоединив проводки.

— Взрывчатка? — уточнил.

Герцог кивнул, нахмурившись:

— Манавзрывчатка. Насыщенна маной, которая десятикратно усиливает взрыв. Страшная вещь.

Я хмыкнул и сложил брикеты в один из кармашков на поясе. Они легко влезли. Пригодится.

— Но если ассасинов здесь нет и они забрали всё с собой, значит, возвращаться не планируют. — Я потёр шею сзади. — Либо они передумали и свинтили, либо…

Билибин, снявший с головы тряпки, взглянул на меня и побледнел. Понял, о чём я подумал, и мы оба бросились к выходу. На юге от нас мерцал огнями ночной Пятигорск, а на востоке алело небо.

— Рановато для рассвета, — взглянул на часы герцог.

А затем до нас донёсся глухой рокот взрыва.

Глава 2

Лазарет академии

Примерно в это же время

Лакросса сидела на кушетке и пыталась читать учебник. Но знания упорно не желали откладываться у неё в голове. Она думала то о Дубове, который обещал ей свидание, то о том, что скучает по тренировкам, то снова о Дубове. Влюбилась она в него, что ли? Оркесса сердито помотала головой, отчего волосы хлестнули по щекам. Не, чушь какая-то! Она? И влюбилась? Просто ей скучно здесь, вот и лезут всякие мысли.

Она оглянулась. Вокруг лежали или сидели, занимаясь своими делами, другие студенты с факультетов Удара и Бдения. Её положили в больничное крыло академии, как и других тяжелораненых. Не в том смысле, что они умирали, просто на фоне остальных их раны были хуже. Действительно тяжёлых, всего пару, отправили в Пятигорскую больницу.

Лакросса чувствовала себя прекрасно, только рана чесалась. Скука донимала её куда как больше.

Вдруг в лазарет вошли Агнес, Вероника