Лоскутки - Ульяна Каршева

внезапно подмигнула ей. И Демира поняла, что её желание неохотно, но выполнят.

Лоскуток седьмой

Когда мама и сестра, тоже всё слышавшие, очнулись после ухода неизвестных, принесших странную весть, они так шарахнулись от стола, за которым продолжали сидеть, что чуть не упали. Демира успела схватить мать за руку, а мгновенно опомнившаяся Эльмира сама вцепилась в край стола и села нормально.

Стоявшая у стола женщина мягко сказала:

- Меня зовут Наида. Я телохранитель Демиры. Полагаю, вы всё слышали и хотели бы узнать частности.

- А чё ты стоишь? – насупившись, спросила Демира. – Садись давай, раз уж нам поговорить надо.

- Вы разрешаете мне сесть, ваша милость? – спросила женщина и мягко взяла от стены ещё один стул. Села так, чтобы видели её все члены маленькой семьи.

- Вопросов будет много, - жёстко сказала Демира. – А потому тебе лучше сидеть, чем стоять. Итак, расскажи мне о моей… - она споткнулась на попытке определиться. – О моей тамошней семье. И о той стране, где я родилась. Если уж нам пообещали, что будет портал между двумя домами, неплохо бы знать, что нас ожидает в том мире.

- Нас? Мира! Ты так-таки уверена, что мы тоже хотим туда попасть? – задорно спросила пришедшая в себя Эльмира, чьи волосы постепенно светлели, освобождаясь от заклятия тождественности.

- А то я не знаю, какая любопытная у меня сестра! – усмехнулась Демира.

Мать только улыбнулась, скрыв внезапный порыв поплакать при словах: «У меня сестра!» Но спустя полчаса, прошедшего после рассказа Наиды, то ли растерянно, то ли даже испуганно она спросила:

- И как теперь нам к тебе… обращаться? Так же, как?.. Ваша милость?

Глядя на открытый рот Эльмиры, Демира прикусила губу, размышляя. Покачала головой, сама ошарашенная. Хмыкнула.

- Ишь. Баронесса. Звучит… - Но, посмотрев на мать и сестру, тоже испугалась: - Мама, Элька, вы ведь меня там не бросите?! Я же там совсем одна буду!

- Ну, не совсем одна, ваша милость, - мирно добавила Наида, глядя, как девушка вскочила со стула и бросилась обниматься с приёмной матерью. – У вас там дядя есть.

Лоскуток восьмой

Стоя посреди громадного, мрачного из-за покрытых копотью стен помещения, крепко, до желания чихнуть воняющего горелым, мама (ваша милость Лиза – уже успела обозвать её Наида) прижимала к себе дочерей, с нескрываемым ужасом оглядываясь.

- И они хотели… тебя… сюда?! Одну?! Да здесь даже спать негде – не то, что жить! Нет, миленькая моя… Мы сюда будем ходить отмывать помещения и потихоньку обживаться. Но жить будем в нашей же квартире! Хотя бы временно! Наида, а здесь есть вода? Или её надо носить с улицы? А тряпки? Какие-нибудь щётки, чтобы отмыть стены?

- Ваша милость Лиза, основной ремонт сделают рабочие, - поклонилась волчица. – Теперь, когда в доме появилась хозяйка, правительство поможет сделать этот дом удобным для проживания. Но вот всё остальное…

Выглядывая из-под маминой руки, Эльмира шмыгнула носом и смешливо спросила сестру:

- Мира, Мир! А какую комнату будут обновлять первой?

Демира, серьёзно отнёсшись к вопросу, взглянула на Наиду.

- Мастерскую, - спокойно ответила та. – Пусть ваша милость и поступит лишь на первый курс академии, от вас уже сейчас будут ждать необходимых государству артефактов. Правда, сами понимаете, что работать будете под контролем взрослых мастеров.

- Наида, - задумчиво проговорила Демира, - вот ты сказала, что в этом городе (ну, где мой дом стоит) до сих пор опасно. А как я буду ходить в этот ваш университет? Ладно – утром. Но возвращаться-то как? Темно же будет.

- Мой клан издавна работал на вашу семью, ваша милость, - поклонилась волчица. – Маги сказали, что мои волчата живы. Они будут вашими телохранителями.

- Наида!.. – тихонько ахнула «ваша милость» Лиза. – Так ты своих детей бросила, чтобы спасти Демиру? Ты не видела их все эти годы?!

Женщина-оборотень пожала плечами.

- Это был мой долг.

Лоскуток девятый

Она перешагнула порог из коридора в кабинет и неловко встала на месте, чувствуя направленные на себя взгляды где-то около двадцати человек. Студенты одеты, словно актёры, играющие в спектакле о событиях, примерно, девятнадцатого века. Впрочем, не все. Кое-кто был близок по одежде Демире… Она-то – в джинсовых куртке и штанах, на ногах старенькие, но крепкие осенние ботинки… Куратор сухо представил её группе. А преподаватель предложил новенькой сесть там, где есть свободное место.

Обведя спокойным взглядом слегка насмешливо уставившихся на неё будущих одногруппников, чаще сидящих парами – парень и девушка, она сразу отметила, что свободных мест – три. Одно – рядом с симпатичным, но высокомерным худеньким очкариком, одетым, словно профессор: серый костюм, белая рубашка, жилет. Этот возомнит себя её куратором, будет шпынять за каждую ошибку и учиться не даст, вгоняя в депрессию и в убеждение, что бездарна от слова «совсем». Второе место – рядом с поразительно смазливым парнем, который вполоборота к новенькой расселся на стуле, радушно раскинув руки – на свой стол и тот, что за спиной. Этот будет лезть с комплиментами и страстными поцелуями. Учиться не даст… Третье место – «на камчатке», причём настолько «на камчатке», что стол отчуждённо отодвинут довольно далеко от сидящих перед ним. Да и будущего соседа не разглядеть: он не то в коротком плаще, не то в длинной куртке, капюшон которой надвинут на голову, парень (точно не девушка!) почти лежит на столе, потому что плевать ему на всё и на всех. В том числе и на соседей по парте… ой, по столу… Почти полностью закрыт. Но… Она мгновенно проверила его на общение с ней. Вывод, прошедший по краю её личного пространства, однозначный: учиться не помешает.

Отпущенная на предвидение (об этой своей способности она промолчала перед всеми заинтересованными) минута закончилась. Жаль, что снова появится нескоро.

Демира, слабо улыбаясь в никуда, чтобы не выглядеть совсем уж букой, прошла между рядами и спокойно уселась рядом с «курткой». Та посидела неподвижно, словно исподтишка приглядываясь, потом немного повозилась, освобождая «её» половину стола от своего локтя, на котором лежала, и вновь успокоилась.

Устроившись на стуле и приготовив тетрадь с ручкой, Демира подняла голову, увидела оглянувшихся на неё студентов и услышала осторожное, но издевательское хихиканье: «Ух, ты!» всей группы.

Но преподаватель смотрел на