Тайна летающей женщины или Исповедь старейшины Чая - Лин Бао

слиянием с его сущностью и с ним. Победить Темурджина пониманием и вхождением в его сущность – съесть его мясо, выпить его воду и его вино – чтобы проникнуть во власть его духов-помощников. Благо, все это оставалось до сих пор нетронутым в походной сумке Ши. Когда он стал доставать все это из своей сумки, на землю легла маленькая сухая веточка ивы. Ши захотел се поднять, но она, как пепел, рассыпалась у него между пальцев.

Ши серьезно отнесся к ритуалу, в точности U выполнив все мои предписания. После ритуала, устав от похода в долину духов и чувствуя тошноту после мяса, из-за того что он практически ничего не ел несколько недель, он лежал в пещере на толстом монгольском одеяле из грубой верблюжьей шерсти, которое я принесла специально для него. Глоток вина, который ему необходимо было сделать согласно ритуалу, вызвал у него сонливость. Он тяжело возвращался в действительность. Я попросила его не беспокоиться, и сказала, что побуду с ним до тех пор, пока он не придет в себя. Он заснул беспокойным сном, но постепенно тревоги и воспоминания стали покидать его, и на лице появилась улыбка. Я знала, что во сне он видит свой дом и то, как они с Бао палочками пытаются отобрать друг у друга кусочки фруктов.

Когда Ши проснулся, в пещере на золотом блюде возвышались мелко нарезанные фрукты, а рядом лежала пара золотых палочек. Он приподнялся, сел по-турецки и, продолжая улыбаться, медленно стал выбирать по одному кусочку и класть в рот, смакуя и наслаждаясь каждым вкусом. Я была рада его улыбке – первой за эти несколько недель. Холод страха покинул его почки, и нежность, теплая и улыбчивая, заполнила эти маленькие голубые ушки.

В это время я приготовила отвар трав, чтобы совершить то последнее, что должно было сде-ло Ши похожим на простого монаха, – сбрить его роскошные косы. Он принял это как необходимость и не выразил никаких эмоций по этому поводу. Но мое сердце билось, как беличье, когда я касалась его кожи и когда мягкие косы пали к моим ногам. Казалось, я растворялась в нем при каждом прикосновении. Когда я закончила, он обернулся ко мне, сияя лучезарной улыбкой, как будто пелена спала с его глаз, как оуд ю он проснулся от долгого сна. К нему вернулось настоящее и будущее. Теперь в его мозгу звучала только одна мысль -скорее домой.

«Доблесть не в том, чтобы победить Темурджина, это невозможно (великий Дух Воина явился на землю, чтобы быть многократно усиленным, Дух, а не душа, нашел свое чистое воплощение), а в том, чтобы остаться в живых после встречи с ним», -эта мысль билась в его мозгу, как маленький зверек, посаженный в клетку. Именно осознание этого и дало ему шанс провести впоследствии переговоры с Темурджином и откупиться от него на время (почти на 69 лет), пока один из наследников Темурджина по имени Хубилай в 1253 г. не за-нял южные города.

Как только солнце коснулось вершины горы и на долину опустились сумерки, Ши вышел из пещеры. Ему предстояло под видом простого монаха пробираться более тысячи ли* через непонятно чьи территории домой в Ханчжоу – Линъян.

[* 1000 ли равна примерно 500 км.]

Я смотрела на маленькую фигурку удаляющегося монаха в желтой сутане оттенка, говорящего о принадлежности монаха к храму Линъ-юнь, который был известен тем, что в 713 г. монах Хайтун из этого храма собрал множество мастеров по всей округе и начал вырубать Большого Будду высотою в 22,(2) чжана**. Число 2, многократно повторенное, должно было гармонизировать, по замыслу монаха, нрав трех бурных рек – Миньцзян, Дадухэ и Цинъ-ицзян, -которые ныне покорно сливаются перед этим исполином, восседающим в горе Линъюнь-шань. Однако раньше эти три реки были бурными потоками и приносили всем много бедствий. Сохранение точной высоты статуи Большого Будды было очень важным, так как она материализовала магическое число -двадцать два и два в периоде, поэтому над ним построили тринадцатиярусный деревянный терем «Дасянге», чтобы защитить статую от дождя и снега.

[** Около 71м.]

Ши уже дошел до конца долины. Мне так хотелось взять на руки этого юного монаха и унести его домой! Но это его путь, и этот путь он должен пройти сам. Воин, мужчина, он шел, повинуясь своей звезде, среди безлюдной пустыни, и никто не должен помогать ему, даже я. Все, что я могла сделать для него, я сделана. В горах темнеет быстро, и вот уже далекий Дух света звезд протянул к нему свои руки с раскрытыми навстречу ладонями и принял его в свой храм. Чуть более месяца оставалось до гою момента, как маленький Ши должен был появиться на свет, и его отец спешил навстречу к своему сыну.

Я с благоговейным трепетом и любовью собрала роскошные косы Ши, лежавшие на камнях в пещере, и спрятала их в маленькой сумочке у себя на поясе, убрала следы нашего пребывания в пещере и улетела домой, к Бао.

В это время во дворце царило тревожное ожидание и отчаяние. Дело в том, что уже два месяца не было никаких вестей от Ши. Однако вечером в столицу вошел торговый караван из Бухары и принес известие, что китайская армия разбита союзом племен и никого не остаюсь в живых.

Тяжелое молчание нависло над всем дворцом. Наисветлейший, отец Ши, пришел в покои к Бао и долго сидел, глядя, как слуги купа-ал ее в яшмовой ванне и готовили ко сну. Она тижна была скоро родить. Ей все говорили, что с Ши все в порядке и он скоро вернется. Наисветлейший всегда улыбался, он и сейчас улыбался, однако глаза его тронуло облако пе-Г. чали тягучей сердечной болью.

Ши шел, замерзая в горах, продуваемых промозглым, влажным ветром, срываясь с ледников, с окровавленными пальцами ног и рук, пробираясь через дебри холодного ада. Безлюдные долины, закрытые от ледяных ветров горами, были более благосклонны к нему, несмотря на время Зимнего Солнцестояния, температура там была выше нуля даже ночью. Хотя Ши и выглядел как обычный монах, он стремился поменьше контактировать с людьми и побольше двигаться вперед по направлению к Линъяну, даже в ночное время, сведя к минимуму время на сон. Однако обходные пути сильно удлиняли дорогу. Один, лишившись слуг, охранников и друга, он шел, движимый и поддерживаемый только одной целью -увидеть жену, сына и спасти их от той немыслимой силы, которая, вероятно, скоро