Тайга: андроиды - Алекс Миро

Все будет таким скромным, целомудренным. Пробившаяся из-под снега флора знает, что она — лишь гостья, и вести себя нужно незаметно. Погоды в этих краях стали мягче, и придет день, когда тут вырастут другие цветы и травы. Если, конечно, острова не затопит полностью.

Но то будет другой день, другой год, и как знать, что вообще потом будет? А сейчас они видели то, что видели. Человек и Север, холод и океан, и где-то вдали начинались берега Арктики.

Когда-то эти земли были необитаемы. Пустынные, одинокие, лишь ветер свистел над каменистыми берегами, как неумелый музыкант дует в кларнет, пробуя разные ноты, авось сложится в песню. Теперь здесь кипела жизнь. Как все переменчиво, как зыбко. То, что было одиноким и заброшенным, станет центром Нового мира, а то, что было перенаселено по всей голубой планете, опустеет. Появится новая географическая карта, созданная ошибками и алчностью человека.

Перед ними открылись ворота, отделявшие владения медведей от земель, принадлежащих моржам. Антон заметил разделители в воде, протянутые на несколько километров вглубь моря. Так хищники не могли встретиться друг с другом ни на воде, ни на суше.

Тимур смотрел вокруг с интересом, но все-таки, он не чувствовал связи с берегом. Для него настоящими были только волны, разбивающиеся о борт его крейсера. Ему не терпелось вернуться, но, глядя в горящие любопытством глаза Антона, он терпеливо ждал окончания экскурсии.

Они ехали мимо лежбищ моржей, туши которых были едва различимы в полутьме. Антон принюхался. Мускус? Здесь много самцов, мощные бивни оставили глубокие шрамы на серых камнях. Повсюду стояли замаскированные домики для персонала.

— Стены укреплены кевларом. Моржи бывают агрессивны, особенно в период гона. Мы хотели сделать подземные проходы для людей между корпусами, но бурить в камне не имеет смысла. Сделали кевларовые тоннели на поверхности, — сказал Марк.

— Как муравьиный город? — спросил Антон.

— Да, принцип тот же. Персонал и ученые перемещаются внутри комплекса, не показываясь на открытом воздухе. Если им нужно покинуть сектор, они пользуются тоннелями, ведущими к воротам.

— А вы повезли нас мимо лютующих самцов, — усмехнулся Антон.

— Ты что, боишься? — голос Тимура завибрировал смехом в костном наушнике.

Антон кинул взгляд на огромную мясистую тушу, подпрыгивающую на животе в сторону снегохода. Два маленьких глаза внимательно смотрели на людей.

— Тонна чистой злости, вооруженная двумя грозными бивнями. Конечно, не боюсь.

— Здесь есть матерые самцы до двух тонн весом, — заметил Павин.

— Прибавим газу, пора валить отсюда, — нахмурился Тимур.

Муравейник из жилых корпусов сектора остался позади. Ворота снова открылись. Биолог включил красный свет фар, мигающий, тревожный.

— Птичник. Самое безопасное место. Идите осторожно, тут не так много снега, как вам кажется. — Павин остановил снегоход.

— А зачем этот свет? — спросил Тимур.

— Распугивать пуночек. Их запросто можно передавить полозьями. А красный мигающий свет они не выносят.

Антон свесил ноги с сиденья. Помет был повсюду, хотя издалека казался просто снегом, лежащим на камнях. Он зажал нос.

— Мы тут надолго? Этот запах невыносим, — пожаловался Антон.

— Скоро поедем обратно, — заверил его Марк.

Они вошли в высокое здание — подобие башни с огромным количеством дыр, похожих на окна, только без рам и стекол.

— Днем птицы смирные, зато ночью наши ребята только и успевают разбрасывать живых леммингов, — посетовал Марк.

Антон поморщился.

— Кажется, я догадываюсь кто тут.

Когда он жил в тайге, то часто видел грызунов и всегда испытывал к ним теплые чувства. Ему не хотелось знать, что эти шустрые милые создания бегают здесь в качестве ужина.

Как только они открыли дверь в башню, их оглушило уханье. Тысячи полярных сов, белых как снег, с серыми вкраплениями, сидели на насестах, на имитациях веток, на камнях, на чем угодно, за что можно зацепиться острыми когтями.

— Привет всем, — негромко сказал Павин. Он включил приглушенный зеленоватый свет, напоминающий северное сияние. Совы заухали громче, многие поворачивали к ним головы, моргали круглыми янтарными глазами.

— Они уже поели, так что лучше не ходите под насестами, — усмехнулся биолог, пролезая под низкими корягами, усаженными совами.

Тимур снял перчатку и осторожно дотронулся до птицы, что сидела к ним спиной. Сова резко повернула голову и хлопнула крыльями.

— Принцессы севера такие мягкие на ощупь, — улыбнулся Тимур.

Антон знал слабость адмирала — его любовь к животным. Это была одна из причин, по которой Тимур высадился на остров, хотя он мог обсудить дела с Марком Павиным по видеосвязи. На его крейсере жили несколько кошек, пара собак, и порой он втихую заводил в своем кабинете экзотических попугаев.

Наконец Тимур насладился общением с белыми совами. Антон был рад выйти из птичника на свежий воздух. Запах на улице не казался ему таким удручающим, а может то был ветер, уносивший птичий аромат в сторону океана.

— Ну что, я бы с удовольствием показал вам остров Октябрьской революции. Там у нас и полярные лисы, и волки, и нерпы. В общем, нам есть чем гордиться. Но нас уже ждут в жилом блоке.

Антон и Тимур смотрели на приближающийся снегоход.

Над островом Октябрьской революции кружили полярные чайки. Вдоль берега шел длинный корабль, с которого в воду большими порциями подавалась рыба. Чайки срывались с отвесных скал и с криком ныряли в пролив, их резкие голоса были слышны даже с соседнего острова.

Снегоход набрал скорость, автоматические ворота открылись, они въехали в жилую часть заповедника, очень похожую на военное поселение в Мирном. По протоптанным дорожкам ходили андроиды и сотрудники заповедника.

— Мы на месте. — Павин вел их по коридору блока, мимо открытых дверей учебных классов.

— Это что, школа? — спросил Антон.

— Да, многие сотрудники приезжают семьями. Здесь работы не на один год. Их дети вырастают в этих краях, что, в общем-то, хорошо. Детям нужно привыкать к новым реалиям жизни.

Они вошли в класс. Здесь горел приглушенный свет. Парт не было, только мягкие коврики на полу, на которых расположились мальчики и девочки. Большой учебный экран во всю стену выключен. На единственном стуле сидела андроид. Статная, высокая, с оголенным черепом, в серебристой заводской униформе с высоким воротом.

— Это комната культуры, — прошептал Марк. Он показал Антону и Тимуру два места между рассевшимися на ковриках детьми. Блондины и брюнеты, местные и прибывшие из других стран, разного возраста и разных цветов кожи. Антон подумал, что так и должно выглядеть будущее, в котором окажутся эти дети: все едино, в одной классной комнате все изучают культуру мира, который вряд ли останется таким, какой он есть сейчас. Но именно они сохранят в своей памяти прошлое и