Всё нормально на Кубани в конце восьмидесятых - Анджей Загребельный

за двадцать наверняка, здоровый такой, ключи на цепочке крутит. Закрыл машину. Толпа, гомоня, и врубив кассетник, пошлёпала к морю. Рядом машины и народу пока не было. А вот к обеду будет не протолкнуться. Я засыпал сахару песка в гандон. Получилась этакая резиновая колбаса. Проблема будет если у него горловина бака возле багажника закрыта. Нет!

Две секунды и все открыто! Я пропихнул шарик — ебарик с сахаром внутрь. Закрутил крышку и свалил от греха подальше. Я пошел к маленькой бухточке, про которую знали только местные. Народа здесь почти, что не было, одинокая пожилая пара валялась на полотенцах и не обращала на меня внимания. Переоделся в кустиках и плюхнулся в воду. Бррр! Да ладно сейчас привыкну. Море спокойное волнение не ощущается. Я для разминки отмахал кролем с полкилометра.

Вышел, позагорал, заточил бутер. Надел ласты и не торопясь брассом, пошёл вдоль скал к большому пляжу. А вот там народа пипец. Кишит. Вон смотрю, и костерки тлеют. Шашлыки кто-то жарит в районе деревьев. Ну точно блатняки. Еще и выпивают походу. Я подошёл к берегу, упал на пузо на прибрежной по примеру отдыхающих и в пол глаза наблюдал за Саркисом и его компанией. А вот и Лилька с парой баб с Саркисом, и еще каким- то пацаном побежали в воду как раз возле скал, отгораживающих пляж от моей бухты.

На хозяйстве остался всего один из «блатных». Зашли по грудь и начали прыгать, девки кидали мячик, пацаны подныривали мацая повизгивавших баб. Пора. Я провентилировался, прошёлся по воде спиной, что бы меня ни узнали. Да кого там! До меня никому нет дела. Поправил ласты и нырнул, развернувшись в воде, вышел, в то место где должна быть Лилька. Вот ее жопа в купальнике на завязках. Это я еще на берегу рассмотрел.

Резкий рывок трусов вниз одновременный рывок за веревки. Молочно белая жопа, но некогда рассматривать, второй клиент в шортах, ага Саркис, тут уж рассматривать нечего. Он попытался нырнуть или придержать шорты руками, но не успел, да и в воде у меня преимущество, я в очках, а возле берега вода мутновата. А теперь ходу, что есть мочи на ластах! Метров семьдесят я дал как с куста! Вышел, вздохнул. Не осматриваясь снова нырнул. Трусы под камни, чтоб не всплыли, шорты поверх своих плавок. Ласты снял и, держа в руках, вышел на берег.

А теперь не торопясь к берегу. Плавающие отдыхающие никакого внимания не обратили. А вот возле скал? Смотрю Лилька орёт на Саркиса, от орёт на неё, их друганы с подружайками ухохатываются. Нет не всё! Ещё посмеётесь. Я пошёл к присмотренному ранее пацану, из местных. Загорелый до черноты, в стареньких плавках лет десять двенадцать. Такихребят на черноморских пляжах куча ошивается. Зачем и так понятно без пояснений. Где подкалымить, где что подрезать, крабиков погонять.

— Здаров, малой ласты нужны? Французские мне малы уже.

— Хорошие, — подтвердил пацан, — что надо? Винище могу притащить, могу сказать, у кого хату снять. Денег нет.

— Да вон видишь, возле скал прыгают девки с парнями?

— А эти блатняки? Я им рапанов предложил они мне поджопник дали, — пожаловался пацан.

— Да там баба моя бывшая, хочу приколоться одежду спрятать, надо к тому типу, что на стрёме подойти сказать, что его Саркис зовёт.

— Зачупато, — махнул головой мелкий, — я и на шухере постою, давай ласты.

Пацан, взяв ласты, побрёл среди валяющихся тел, и подойдя к стоянке Пашковских. Подошёл. Махнул руками в сторону скал. Парень, сидевший на охране и следивший за костром, привстал, посмотрел на прыгающих возле скал купающихся друганов и подруг. Чертыхаясь, побрёл к ним. Я, быстрым шагом лавируя среди отдыхающих, подошёл к стоянке. Пацан отошёл и махнул рукой. Пока пашковские не сообразили, что к стоянке мог сходить кто-нибудь из тех, у кого труселя не пропали, надо действовать.

Так все полотенца, шорты, майки сарафаны в кучу и валить. Схватил свою панамку и напялил пацану на голову Отдыхающие на нас и не посмотрели. Секунд двадцать на всё ушло. Мы с мелким рванули к трассе. Я закинул ком с одеждой в какие-то заросли. Малой, с панамкой на голове и ластами в руках помахав мне, не торопясь пошёл в сторону посёлка.

Я, чуть пройдя, по лесу спустился левее места стоянки и, затерявшись среди валяющихся тел, снова плюхнулся в воду. У пашковских был ступор. Лилька и Саркис торчали в воде, остальные носились по берегу. Ну, побегайте!

Я пронырнул, и снова ушёл к своей бухточке. Там я провалялся, изредка купаясь до вечера. Часов в восемь вечера поднялся к посёлку, жрать хотелось неимоверно но в вечерние кафешки идти не хотелось. Дорого народу много. Вдруг там еще кампания Саркиса ошивается. Мужик на «копейке» не подвёл и забрал меня ровно в договоренный срок. Потихоньку травя анекдоты, проехали развилку и начали забираться на хребет.

— Ааа, — вдруг завопил, водила, — так тебе и надо стиляга ёбаный!

— Чего? — не понял я.

— Стиляга этот, который на «москвичке» нас сегодня подрезал, вон на обочине стоит, руками машет, сломался походу.

В свете фар я узрел «Иж-комбик», вокруг которого прыгал Саркис и еще какой-то парень. На Саркисе какие-то драные трикушки, руки по локоть в масле, машет всем проезжающим.

Мой водила радостно заржал и посигналив поддал газу. Километра через два увидели бредущих по обочине девок из пашковской компании.

— О, девчата, голосуют! Подвезём? — спросил, меня водила.

— Плечевые с краснодарской трассы, постоянно здесь снимаются, — буркнул я.

— Ааа, нахер мне еще трипперов по салону не хватало!

Мы благополучно доехали до станички. Я расплатился. Мужик помялся и взял с меня только пятерку:

— Что-то загнул я малой, ты же из местных, думал отдыхающий.

— Пять сек дядь Вань, — придержал я таксиста.

Сбегал в летницу, достал поллитровку и презентовал её мужику. Мне уже не зачем. Мужик обрадовался и, распрощавшись, уехал. Я перепроверил собранные вещи. Еще раз прошёлся по заначкам. Ничего в доме и летнице не прятать. Мало-ли! Модную пластиковую бутылку на полтора литра, подаренную мне Мадонной заполнил остатками «сэма» на лепестках и спрятал на дне американского баула. Сгоношил яишенки с помидорами и луком, поужинал и вырубился.

* * *

Встал рано в шесть утра. Дед должен был заехать в полвосьмого. Искупался, позавтракал, потискал Тихона. Дед приехал вовремя.

— Ну, внучара готов!

— Да, все собрал документы вот!

Дед, закрыл летницу, и мы пошли к машине. Присели на лавочку возле ворот.

— Не буду я сюда никого заселять, перестраивать летницу буду,