Напарник обмену и возврату не подлежит - Лена Тулинова

обычным, как будто что-то неуловимо переменилось, и Ферра впервые за день подумала: мир изменился. Это как войти в давно знакомую, привычную комнату и обнаружить, что шкаф зачем-то передвинули на пару сантиметров, на кровати переложили подушки, стулья поменяли местами – вроде бы всё на месте. Но не как всегда.

В полицейском участке было как-то непривычно тихо. Леона Аурелия отказалась проводить с Феррой очередной сеанс. Она сказала, что им обеим сегодня нужна передышка. Шеф Солто сообщил, что никаких новостей пока нет. Однако немного позже настырный адвокат Джустино Мартини заглянул к Эрманике лично и сообщил:

– Я забираю Орнеллу Канова.

– Как это вы можете её забрать? – взвилась Ферра. – Она вам что, ридикюль?

Она и сама не знала, с чего вдруг сравнила девушку с ридикюлем и откуда вообще выскочило это глупое слово. Приземистому адвокату больше подошёл бы какой-нибудь пузатый чемодан, они составили бы гармоничную пару.

– Она выходит под залог, – важно сказал Мартини, раскачиваясь на носках щегольских ботинок и заложив пальцы за ремень. – А вы не знали, что залог был назначен этим утром? Думал, ваш начальник поставит вас в известность и вы прибежите оспаривать решение.

Ферра скрипнула зубами.

В самом деле, отчего это Солто ничего не сказал про залог? Теперь она чувствовала себя отвратительно беспомощной. Что же делать? Как обезопасить Орнеллу?

– Вы не подождёте буквально пять минут, пока я перекинусь с камой Канова парочкой слов? – спросила Эрманика, с трудом засунув бессильный гнев куда подальше.

Очень хотелось поджечь на Мартини шляпу! Но она сдержалась.

– Хоть парой десятков слов, детектив, – сладко улыбнулся адвокат Братства.

ГЛАВА 2. Шляпа не помогает

– Доброго утра, детектив, – хлопая густыми длинными ресницами, сказал стажёр Гатто, которого Ферра никак не ожидала встретить возле допросной.

– Зачем ты здесь ошиваешься? – спросила она резко.

У неё было просто отвратительное настроение. Орнелла Канова вела себя так, словно целый мир должен ей миллиард ремийских тронов или даже бриттских «пони». Уговоры остаться в камере хотя бы до суда на девушку не подействовали, предупреждения о том, что Франческо Де Ритта может её убить пролетели мимо хорошеньких ушек.

– Чего тебе надо, Гатто? – не дождавшись ответа от Чезаре, спросила Ферра.

– Там женщина, – сказал паренёк неуверенно. – Сказала, что обращалась в полицию в своём городе, но там её не любят и всё время просто выпроваживают. Ей всё кажется бесполезным… вот приехала в Ситтарину как во второй город Ремии по величине, грозится после нас обратиться к министру в Ремо…

– Ну так пусть сразу едет в Ремо, – нетерпеливо сказала Эрманика, – чего время зря терять?

– Я так ей и передам, – чуть приободрившись, промямлил Гатто. – Хотя знаете… Кама ди Маджио произвела на меня такое впечатление…

– Ди Маджио? – Ферра остановилась посреди коридора.

Мир определённо сдвинулся с места. Не настолько, чтобы что-то всерьёз поменялось. Но шеф, который вчера говорил, что ни за что не выпустит Орнеллу, сегодня отпускал её под залог, Леона отказалась от сеанса психотерапии, на улице стояла жара, хотя вчера по радио обещали холод и дождь… так почему бы женщине с фамилией, как у Альтео, не явиться из другого города по какому-то старому делу?! Да ещё именно тогда, когда Эрманика задумала поискать что-то о гибели или исчезновении маленького ребёнка с таким именем?

– Я уже ничему не удивляюсь, – произнесла Ферра, – даже если ты внезапно превратишься в кота – честное слово, я бровью не поведу.

– Зачем? – а вот Чезаре удивился.

– Что – зачем? – она поспешила к своему кабинету, и стажёр за нею.

– Зачем мне превращаться в кота?

– Так ты не оборотень, стажёр Котёнок? Я так и представляю, как ты становишься чёрным, усатым, с карими глазами… котом.

– Детектив, – кажется, юный Чезаре изволили обидеться.

– Впрочем, ладно. Коты – это ведь хорошо, – фыркнула Ферра. – По крайней мере, их приятно гладить.

Тут они пришли. И пожилая женщина, сидевшая возле стола Ферры на шатком стульчике, вскочила навстречу.

– Добрый день! Мне сказали, что я могу положиться на вас в моём вопросе, – выпалила она.

Эрманика обвела взглядом кабинет – кто ж такое сказал? Ну конечно, Луиджи, он стоял у окна, сложив руки на груди. Танита бы не стала. Тем более, её тут не было. Или всё-таки Чезаре?

– Садитесь, рассказывайте, – Ферра села, привычно поставив стул поудобнее и закрыв ящик стола, который почему-то был немного выдвинут.

– Меня зовут Дженна ди Маджио. Я хочу оставить заявление. У меня пропал сын, – начала женщина. – Пропал вместе с семьёй: жена и ребёнок.

Ферра была готова к этому. Даже обрадовалась, подалась вперёд:

– Как давно это произошло?

– Три дня назад! Я ходила, много ходила, во все участки Понто-Виэста, но вы же знаете этот городок? Без взятки там никто и пальцем не пошевелит. Вся надежда на вас, вы всё-таки центр провинции, вам…

– Три дня? – Эрманика, вопреки своему утверждению, удивилась. Она ожидала куда большего промежутка времени.

Это должно было произойти давно! Пятнадцать, двадцать, тридцать лет назад?

– Сколько лет было ребёнку?

– Девять, – ответила Дженна. – Ему было девять, и он был немного странный мальчик, очень замкнутый, почти ни с кем не общался – мы все считали его умственно отсталым, но ведь это не повод, не повод, правда же?

– Не повод для чего? – отметив про себя, что возраст ребёнка женщина указала несколько бОльший, спросила Ферра.

– Я боюсь, что моего сына убили из-за того, что видел Альтео.

– Альтео – так звали вашего внука?

– Его зовут Альтео, – подчеркнула женщина, встряхнув седыми кудрями, едва сдерживаемыми чёрной кружевной косынкой, завязанной бантом на затылке. – А сына – Марсио…

– А его супругу?

– Джулия, её зовут Джулия! Она ровесница моей дочери, – на глаза Дженны вдруг навернулись слёзы. – Альби утонула в детстве, и я всегда думала, что небо послало мне Джулию взамен… Такая молоденькая, такая славная девочка! Подумать только, она вышла замуж за Марсио, будучи всего на восемь лет старше моей милой Альби…

Лицо пожилой женщины заставило Эрманику задуматься. На вид этой Дженне было не меньше семидесяти. А то и больше! Сколько же тогда лет