Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич

— Марта, вы не торопитесь? — спросил Михайловский.

— Не очень, Николай Михайлович, — ответила я.

— Не желаете со мной немного поболтать?

Это было странно, но его вопрос меня не слишком удивил. Если кто в театре и захотел бы это сделать, так только он.

— С удовольствием, Николай Михайлович.

— Тогда пройдемте в мою уборную. Там никто нам не помешает.

Мы расселились на стульях. Михайловский изучающе смотрел на меня, а я на него выжидающе; мне было любопытно, о чем он хочет поговорить со мной.

— Марта, могу я вас спросить, что с вами творится? — произнес он.

— А со мной что-то творится? — ответила я вопросом на вопрос. Тактика не самая красивая, но я была несколько обескуражена его словами.

— Творится, — убежденно произнес Михайловский. — Открою вам секрет, я наблюдаю за вами с того самого момента, как вы стали служить в нашем театре.

— Никогда не замечала. Но почему именно за мной?

— Я объясню. Когда я впервые увидел вас на сцене, то сразу понял, что вы не совсем такая, как большинство других наших артистов и актрис.

Его слова вызвали во мне удивление, ничего подобного услышать от него я не ожидала.

— И что же во мне не так? — поинтересовалась я.

— Разве я сказал, что не так. Я сказал совсем другое.

— Я так вас поняла, Николай Михайлович, — пробормотала я.

— Наверное, это закономерно. Но когда я сказал, что вы не такая, как другие, я имел в виду, что ваша игра обычно более глубокая, чем ваши роли.

— Это хорошо или плохо?

— Только так и надо играть, — убежденно произнес Михайловский. — В актере должна быть глубина, я бы сказал — бездонность.

— Чего во мне нет, так это бездонности, — не согласилась я. На самом деле, я очень даже мелкая, как ручей.

— Возможно, — не стал спорить Михайловский. — Но всегда важно движение. Когда мы начинаем идти, то не знаем, где завершим его. Главное — не останавливаться. Но я хотел поговорить с вами не совсем об этом.

— Тогда о чем же?

— Мне кажется, с вами не все в порядке.

— И как вы это определили?

Михайловский в очередной раз взглянул на меня.

— Да никак, просто смотрю на вас и вижу. Лично мне вполне достаточно.

Я ощутила растерянность, так как не знала, что отвечать. Наверное, вы уже поняли, что за словами я далеко не лезу, они сами косяками приплывают мне на язык, но сейчас они все разом вдруг куда-то исчезли.

— Послушай, девочка, — вместо меня произнес Михайловский тоном, каким он еще ни разу не говорил со мной. — Я много пережил в жизни, в том числе и по своей дури. Я сломался из-за какой-то особы легкого поведения. Вместо того, чтобы радоваться, что она ушла к другому, я на годы погрузился в депрессию. И испортил свою карьеру. А ведь у меня были очень хорошие предложения.

— Я знаю, Николай Михайлович.

— Если даже знаешь, то далеко не все. Но сейчас не об этом.

— А о чем?

— Не дай сломать себя, не обращай ни на кого внимания. Твой кризис — это на самом деле, не кризис, а выздоровление. Я в свое время этого не понял, и сполна наказан.

— Николай Михайлович, вы все равно остаетесь замечательным артистом! — горячо вступилась я за него. — Некоторые спектакли я смотрю только потому, что вы в них участвуете.

Впервые за весь наш очень серьезный разговор на лице моего собеседника появилась улыбка. Но быстро исчезла.

— Спасибо, Марта, но я знаю, что от меня в лучшем случае осталась половина. Да и разговор сейчас не обо мне. Еще раз повторю: не перепутайте кризис с выздоровлением. Я знаю, выздоравливать тяжелей, чем погружаться в кризисную пучину, но я уверен, у вас хватит сил, чтобы сохранить и приумножить себя. У меня вот их оказалось не достаточно. Это все, что я хотел вам сказать.

— Спасибо, Николай Михайлович, я вам очень благодарна за вашу поддержку. Вы правы, мне действительно сейчас нелегко.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Можно я вас поцелую?

Михайловский второй раз улыбнулся за наш разговор.

— После поцелуев своей жены я мечтал именно о твоем поцелуе.

— Честное слово, даже не догадывалась.

— Я это не афишировал.

Я встала и поцеловала Михайловского. И почему-то подумала, что он старше меня всего-то на пятнадцать лет. По нынешним временам сущий пустяк. И когда в театре я выбирала мужчину, то может было бы лучше, если бы остановилась на нем. Особенно после того, как от него сбежала жена. Тогда он проявлял ко мне внимание, ему явно хотелось отвлечься с другой женщиной от своего несчастья. Но я уже жила с Эрикой, была в него влюблена, и никто другой меня не интересовал. А Михайловский к тому же в тот период был часто неопрятен, нередко не брит, а иногда от него пахло алкоголем. И хотя я понимала, что он прекрасный артист, это не приумножало в моих глазах его достоинства, особенно на фоне очевидных недостатков. Но теперь я понимаю, что чересчур упрощенно смотрела на ситуацию. Возможно, мы оба не сумели в тот момент разобраться в себе, и внешние обстоятельства, как обычно, оказались сильнее внутренних.

19

Неожиданный разговор с Михайловским вызвал во мне странную внутреннюю реакцию. Я вдруг осознала, что плохо знаю и понимаю себя, как актрису. Я всегда считала себя талантливой, но не выдающейся артисткой. И даже гордилась тем, что трезво оцениваю свое дарование, а не как многие мои коллеги поднимают себя на большую высоту. Таких я повидала немало и, поверьте мне, большинство из них смотрелись довольно комично. К тому же многие, в конце концов, становились глубоко несчастными, так как были вынуждены посвящать свою жизнь самим же ими придуманному великому статусу. А это требовало от них непомерных усилий, которых у них просто не было. Но самое ужасное наступало тогда, когда под давлением самых разных обстоятельств эта пелена спадали с их глаз. Вот тогда и начинался всеохватывающий внутренний кризис, когда люди погружались на глубину такого несчастья, что некоторые не выдерживали и кончали жизнь самоубийством. Двое из тех, с которыми я училась, именно так закончили жизнь. И есть опасение, что этот список не окончательный. Хочу сразу успокоить, его я пополнять не собираюсь.

Потому что я это совсем другое дело, я знаю себе цену не хуже, чем торговка на базаре своему товару. И этим защищена от таких разочарований. Но после общения с Михайловским эта уверенность внутри меня