В поисках бессмертия - Виктор Борисович Вургафтик

актуальное: мгновенно я могу иметь единство теории и объяснение ею одного из фактов, но не могу иметь объяснения всех.

Очевидно, у меня нет ничего, что могло бы удостоверить научную теорию: факт не может её удостоверить – он может её только не опровергнуть, – а опыта у меня нет. Но одного факта, которого она не в силах объяснить, достаточно для её опровержения. Таким образом, актуально она не утверждается, а только не опровергается или опровергается. Так как нет опыта, нет и делений теорий на истинные и ложные, каждую из них факт может как не опровергнуть, так и опровергнуть.

Объясняемый факт отличается от не объясняемого: объяснение входит в факт. Примером не объясняемого факта может быть появление запаха после откупоривания сосуда с пахучей жидкость, а примером объясняемого – вылет молекул пахучей жидкости из открытого сосуда, их соударения с молекулами воздуха, постепенное распространение во все стороны и, наконец, действие на окончания обонятельных нервов, вызывающее их возбуждение, которое передаётся по ним в головной мозг. В качестве другого примера я возьму начало опричнины, Не объясняемый факт: 3 декабря 1564 года царь Иоанн IV выехал с семьёй из Москвы в Коломенское, а затем прибыл в Александровскую слободу. Объясняемый факт: князь Курбский отъехал к воевавшему с Москвой королю Литвы и прислал царю грамоту, в которой тот увидел враждебность не одного Курбского, но многих из старой знати, и подумал так: врагов много, я не в безопасности, нужно принять меры для спасения себя и своего семейства; в случае неудачи нужно приготовить убежище на чужбине; прежде всего нужно испытать силы противников, узнать, найдут ли они защиту в народе или предаст их народ; и вот 3 декабря 1564 года царь со всем своим семейством покинул Москву /«История России» С.М. Соловьёва/.

Но и не объясняемый факт, если только он формулируется, этим уже как-то объясняется, ведь сформулировать – значит в какой-то мере понять, что произошло, а понять – значит дать какое-то объяснение. Формулировка – уже некоторое знание, некоторая «поверхностная» теория. То, что эта теория – ad hoc – относится только к данному факту, не умаляет её по сравнению с «глубокими» теориями, так как и они актуально объясняют только данный факт. Если я просто вижу, что откупоривается сосуд с жидкостью, и чувствую запах, это один факт; если же я говорю – «запах появился после /или по причине/ откупоривания сосуда» или даже «был открыт сосуд, и появился запах», это совсем другой факт: в нём не только откупоривание сосуда и появление запаха, но и временна́я или причинная связь между ними, а также общее у этого сосуда с другими сосудами и у этого запаха с другими запахами. Так же один факт видел бы ни о чём не размышляющий свидетель поездки Иоанна IV в Александровскую слободу, и совсем другой – читатель простой записи о поездке Иоанна IV; в этот последний факт входит и то, что выезд произошёл такого-то числа, месяца и года, и что выехавшие – Московский царь Иоанн IV с семьёй, и что остановились они именно в Коломенском, и что приехали наконец в Александровскую слободу. Формулировка – не обязательно высказывание, она может быть и безмолвной – чувством привычности факта, которое тоже есть какое-то его понимание. Факт, не объясняемый никакой теорией, следовательно, даже не формулируемый, я буду называть абсолютным.

Абсолютный факт – это актуальное, которого я не мыслю и не чувствую привычным: тогда оно никак не формулируется. Но для того, чтобы оно было актуальным, я должен обращать на него внимание, в противном случае его и нет. Например, имея факт, не являющийся абсолютным, я мыслю или чувствую привычным его, но не себя, его имеющего, однако этот я – не абсолютный факт, так как и внимание моё обращено не на себя, а только на факт, который я имею; тем самым последний существует, а меня нет. Если же я подумал о себе, то я – факт, но не абсолютный, я же, имеющий себя, не нахожусь в поле моего зрения, т.е. не существую. Но я могу подумать о себе, имеющем себя, тогда я, имеющий себя, буду неабсолютным фактом, и т.д.

Очевидно, исторический факт, который я имею через прочтение какого-либо текста, не абсолютен. Но если я вижу археологическую находку – ею может быть и текст, – совершенно не понимая её, т.е. не понимая даже, что это осталось от живших некогда людей, то мой факт – абсолютный. Однако тогда он и не исторический, – так же, как абсолютный факт не может быть физическим, географическим и т.п.

Абсолютный факт существует до всякого теоретизирования о нём. Это может быть, например, факт, опровергающий сейчас теорию. Затем создаётся теория для его объяснения. Я спрашиваю: объясняет ли она тот абсолютный факт? Нет, абсолютный факт– это факт, не объясняемый никакой теорией. Факт, который она объясняет, отличен от абсолютного. Есть ли между этими двумя фактами какое-либо сходство, соответствие? Чтобы ответить на этот вопрос, их нужно сопоставить, Но в тот момент, когда есть абсолютный факт, ещё нет теории и неабсолютного факта, объясняемого ею. В другой же момент, когда уже имеются теория и неабсолютный факт, нет абсолютного факта – теория не позволяет иметь ничего кроме того, что она объясняет: зная, что из этой жидкости вылетают молекулы, сталкиваются с молекулами воздуха, со временем достигают окончаний моих обонятельных нервов и т.д., я не могу вместе с тем не знать этого; или, усматривая причинную связь между откупориванием сосуда и появлением запаха, я не могу вместе с тем не усматривать её. Отсюда следует также, что, если я имел теорию, а сейчас несмотря на это имею абсолютный факт, то теории я уже не имею; с нею я утратил и неабсолютный факт, так как в него входит теоретическое объяснение. Если абсолютный факт дан в воспоминании или воображении, он уже дан в ощущении, понятия воспоминания и воображения к абсолютному факту, собственно говоря, неприменимы.

Таким образом, нет момента, в который неабсолютный факт можно было бы сопоставить с абсолютным, чтобы увидеть, соответствует ли он ему7. Между ними нельзя увидеть как соответствия, так и несоответствия, т.е. какого-либо отношения. Если то, что я имею сейчас, т.е. актуальное, я называю существующим, далее, то, что я могу иметь, а сейчас только мыслю – возможным., наконец, то, чего не могу иметь или даже не мыслю, – несуществующим, то какое-либо отношение между неабсолютным фактом и абсолютным относится к несуществующему. Не существуют также абсолютный факт и затем теоретизирование о