Развод. Научусь жить без тебя - Елена Безрукова

больше не могу, и ушла. А когда начал трезвонить телефон, поочередно высвечивая то Руслана, то Кирилла – отключила его без колебаний.

Оставьте меня в покое. Всё. Я просто хочу спокойствия и кнопку, нажав на которую, можно отключить все ненужные чувства.

36.

РУСЛАН

Да вашу ж мать, а? Да что это за херня-то такая? Кто-нибудь может мне объяснить?

Как моя размеренная, счастливая жизнь превратилась вот в это вот?

Я бился, как рыба об лёд, а Лана меня не слышала! Смотрела, окатывая холодом и пренебрежением, не подпускала близко, не откликалась. Будто чужая.

Но это ведь нифига не так! Мы — родные! Душа в душу столько лет.... Неужели за всё это время я не заработал шанса на прощение? Я же не кобель какой-нибудь пропащий, на котором клейма негде ставить. Ошибся, да! Один раз, и то — не по своей воле! Неужели нельзя как-то в положение войти. Понять, что ли… Да просто выслушать хотя бы. Даже этого я, видимо, не заслуживаю!

И тут же внутренний черт, сидевший у меня в голове, ядовито поинтересовался:

— А ты бы понял? Вошёл бы в положение, если бы однажды Лана подошла и сказала, что беременна от твоего брата, например? Потрепал бы её по плечу, обнял, сказал бы: ничего страшного милая, с кем не бывает? Воспитаем его вместе!

Да нихрена бы я такого не сказал! Подыхал бы без неё, но обратно не принял.

Вот и она — такая же….

От бессилия хотелось биться головой об стену.

Я понимал её. Понимал.

Но так хотел обратно. Так хотел всё исправить. Только не знал, как, и вообще — возможно ли это, или я, как одинокий пёс теперь обречён тосковать по ней и выть в одиночестве всю оставшуюся жизнь?

Ещё Юля эта грёбаная названивала! Словно чувствовала,, что я и так на взводе, и ещё больше подливала масла в огонь.

После того, как я проигнорировал, наверное, сотню звонков от неё, она начала написывать:

“Я соскучилась”.

“Когда приедешь?”

“В больнице так грустно.…”

“Мама приглашает нас на юбилей!”

С каждым сообщением я заводился всё больше. Каких — «нас»?! Есть я, есть эта блаженная идиотка, с чего-то решившая, что случайный половой акт под препаратами – это начало новых отношений. И есть результат этого случайного акта, про который она не уставала мне напоминать. Присылала снимки УЗИ, предлагала варианты имен, и всячески совала своё пузо на первый план.

И это ещё не всё!

Юля упорно пыталась сыграть на моих мужских слабостях и присылала фотографии интимного характера.

“Смотри, какая она красивая стала, сочная. Изнывает от желания.…”

И на фото голая грудь. Просто два надутых бидона. Наверное, это было бы даже красиво, расти они на ком-то другом. А Юля со всем её суповым набором не вызывала у меня ничего, кроме отторжения.

— Дрянь, — прошипел сквозь зубы, удаляя это дерьмище из переписки.

Надо поговорить с Ланой…

Опять!

И я ломанулся к ней, прекрасно понимая, что снова буду послан. Плевать. Пусть посылает, пусть злится, всё равно буду ходить. На пузе буду ползать, бегать вокруг нее кругами.

Увы, забег не удался. В кабинете ее не оказалось. Компьютер выключен, на столе идеальный порядок, в шкафу — пусто. Сбежала. И я понятия не имел, куда! Она больше не считала нужным ставить меня в известность о своих передвижениях, и выкинула меня из круга доверенных лиц.

Я выругался и вернулся к себе. Потряхивало. Хотелось куда-то нестись, искать её, ловить. И только понимание, что нахрен я сейчас ей не сдался со своими поисками, удерживало на месте.

Работать в таком состоянии не получалось, все валилось из рук, поэтому я собрался и, не мешкая, покинул кабинет. Все равно работник из меня сегодня никакой. Надо выдохнуть, прийти в себя, глядишь и прояснится что-то в голове, найдется выход из этого звездеца.

Однако звездец так просто отступать не собирался. У лифтов мне повстречался Кирилл, который тоже решил пораньше свинтить с рабочего место.

37.

Мы стояли в ожидании лифта и молчали, но градус напряжения нарастал и без слов. Я едва сдерживался, чтобы не впечатать его в стену. Он, кажется, тоже.

А тут ещё Глеб Прохоров позвонил:

— Занят?

— Нет.

— В баню хочешь?

— Да.

— Приезжай. Только рыбы копченой захвати.

— Хорошо.

Вот и весь разговор.

И Кир, стоявший достаточно близко, тоже его услышал.

— М-м-м-м, в баню, значит, собрался.

— Не твоё дело, — рыкнул я и первым вошел в кабинку.

Кирилл следом за мной не сунулся. Вместо этого небрежно махнул рукой:

— Я на следующем. Банным шмарам привет!

Ах ты козел! Я ринулся к нему, но двери захлопнулись прямо перед моим носом.

Мля!!!!

В полнейшем бешенстве я вылетел из здания на улицу. Заскочил в машину и со всей дури утопил педаль газа в пол.

Крыло меня. Не по-детски. И винить было некого.

Я заехал за рыбой – набрал без разбора целый пакет и отправился в баню. Наше место встречи с мужиками. Простая банька на окраине, и никаких баб! Кто бы там что ни думал.

Это логово, в котором мы встречались, лупили друг друга вениками, пили и делились наболевшим.

— Ты гляди, какая у него недовольная морда, — усмехнулся Степан, когда я ввалился к ним. Злой, замученный, с вязанкой рыбы.

— На свою посмотри, — огрызнулся я, — настроение ни к черту.

Мы обменялись рукопожатиями. Потом поели, попарились, отвели душу. Вроде стало легче. По крайней мере я был готов начать говорить.

— Мужики, у меня ситуэйшен— полная задница! Я не говорил вам.… Стыдно было.… — я устало потер шею, вздохнул и продолжил, — у меня ребёнок скоро будет.

— Это же хорошо, — сказал Степан, но увидев мою перекошенную физиономию, уточнил, — хорошо ведь?

— Ни хрена хорошего. Ребёнок не от Ланы….

При этих словах Глеб закашлялся. Пришлось стучать по спине.

— Ты….

— Да, я — мерзавец. Заделал пузо Ланкиной племяннице. По дебильной случайности. Пытался скрыть, но ни черта не вышло, и теперь жена не хочет меня знать. Собралась подавать на развод. Что делать — не знаю. Пытался объяснить ей, как всё получилось, но она слушать не хочет ничего.

В двух словах пересказал им, как попал на раздачу, из-за того, что один долбозавр притащил на вечер «весёлые таблеточки».