Сваха - Егорина Ленина

братья-горцы и… Тимур с Горяном. Эти двое пришли на наш вызов после того, как случилась небольшая потасовка. Куда уж без нее на дискотеке-то!

— Иришка, а ты чего весь вечер просидела в углу? — спросила я, пихнув вазу девушке в руки для сохранения и начиная собирая посуду. — Поплясала бы, повеселилась. А теперь когда еще мы так зажжем? Надо бы хоть дату назначить.

— Ты где-то Алеха тут видела? — фыркнула Веселея, отбирая у меня кружки и подсовывая их Алмасу и Рубэну. — Она, в отличие от нас, девушка скромная и тихая.

Ржач наших горцев заставил стекла задребезжать. Но их можно понять. Все видели, как Ираида отбрыкивалась от надоевшего мужичка, который решил, что он бесподобен.

Сначала был вежливый, но категорический отказ в танце. Потом мягкие уклонения от попыток пригубить запрещенный алкоголь. Затем пошли облапывания ее рук, а когда тот решил, что пора и обняться, то Иришка озверела и приласкала посудиной негодяя. Мой крик — "наших бьют" — разлетелся по залу и мерзавец был почти затоптан организованной толпой. Это еще больше сплотило наш танцующий состав и "Белый лебедь на пруду" мы пели уже хором. Ираида же села в уголочек, будто и не она только что погнула медный поднос о голову приставалы. Тихо и скромно, как Веселея и сказала.

Вот через минут десять, когда "Белый лебедь" был спет трижды и гости стали расходиться, Ерема вместе с шарманкой побежал за стражей, и появились наши спасители. А раньше никак! Уж больно хороша композиция, а память у народа не абсолютная. Вот только с третьего раза и смогли спеть максимально синхронно. Так сказать, на посошок.

Стоят теперь и оба смотрят на меня. Грозно так. Я встала напротив и еще руки на груди сложила. Веселея остановилась рядышком и рукава закатала. А между нами мужик так и валяется.

— Что вы тут устроили? — хмуро начал Горян, но глаза уже выдали его веселье с головой.

— Песни. — ответила я и махнула в сторону Алмаса. — Продемонстрируйте, пожалуйста.

Наш певец выдал припев "Младший лейтенант" Аллегровой. Мы поаплодировали.

— Танцы. — добавила Веся и кивнула мне.

Вместе мы сделали "волну" и "макарену". Теперь аплодировали нам.

— А вот это что такое было? — спросил Тимур и потряс плечами цыганочкой. — Мне понравилось. Мы подсматривали.

Так-так! И кто у нас тут начал наблюдать за девушками? Не я одна тут тряслась под "Очи черные". Ираида вышла вперед и попросила разобраться с телом. Тело что-то простонало протестующе.

— Я ж говорил, что так просто этот вечер не закончится. — самодовольно провозгласил Тимурка, вытаскивая контуженного негодяя в коридор. — Не зря караулили.

— Что значит караулили?! — не поняла я.

— Вообще-то, мы хотели присоединиться к вам. — объяснил Горян. — Но Тимур предложил понаблюдать со стороны за безопасностью. И я его поддержал. — и взгляд еще бросил выразительный на наших наемных преступников.

И что они хотели тут увидеть? Алмас и Рубэн, двое здоровых мужиков, между прочим прилично одетых, помогают музыкантам упаковать их инструменты и о чём-то переговариваются. Вот они хлопнули по рукам и попрощались. Нам от малого оркестра досталось только "спасибо — до свидания — зовите ещё". И какие к горцам претензии?

Настойчивый мерзавец окончательно пришёл в себя в коридоре и никоим образом не дал понять, что он чем-то недоволен. Правильная позиция. Ведь дядя женат и его благоверная примчалась и попыталась вытрясти о деталях происшествия. Официальная версия — споткнулся — упал, очнулся — гипс. То есть, повязка на лбу, заботливо наложенная Рубэном под руководством Иришки. Неплохая мумия получилась.

Посуду унесли в столовую Алмас и Рубэн. Мы только подмели и закрыли читальный зал.

Танцульки завершились ближе к полуночи, а моя душенька требовала продолжения банкета. Поэтому всех я забрала к себе домой на "еще чуть-чуть посидеть".

Маленькая армия своих распределилась в столовой-гостиной кто-где и были заняты кто-кем. Чертик с Побелкой важно разнесли котят по рукам, а сами унеслись тыгыдыкать в сторону второго этажа. Никак тоже захотели своих личных каникул. Куч не стал бросать нас на произвол судьбы и пристраивал свою голову на колени. Ко всем на колени по очереди. Никого не пропустил. Теперь мы одеты в одном стиле — стиль "присыпанные черной шерстью".

— И все-таки я не согласна, Мир Валерьевич! — пододвинула я чашку к градоправителю. — Почему мы должны отдавать наше, не побоюсь этого слова, детище какому-то прощелыге?!

Вот уже полчаса нам втирают, что диско-клуб нужно отдать некоему товарищу, который сможет это дело раскрутить.

— Милые мои! — обвел он нас взглядом. — Никто не позволит девушкам, тем более молодым, заниматься подобной деятельностью! Это будет считаться публичным домом, как у Вероны Робертовны в переулке Темноты Царь-Града.

Что за переулок такой? Надо бы побывать в столице нашего королевства. Публичный дом? Это как ЦУМ что ли? Быстро вспомнилась улица Красных фонарей и тамошние публичные дома. И откуда я это знаю?! И с каким из этих домов нас только что поставили в один ряд? Надеюсь, с первым.

Бросила вопросительный взгляд на моих совладелиц "Свахи", но те только плечами пожали недоуменно.

— Милый, а откуда ТЫ знаешь про Верону Робертовну? — чересчур ласково спросила Марта Дмитровна. — Острых ощущений захотелось? Оленушка, передай, пожалуйста, нож. Тут острого человеку очень понадобилось.

А нет. Со вторым домом сравнили. Возмутительно! Кошмар, ужас, караул!

— Вы на что это намекаете? — нахмурилась я, отодвигая все мало-мальски колюще-режущее. — Вы на что это, представительное лицо Малых Колоколов, намекаете? Наше культмассовое мероприятие сравнить с вот ЭТИМ?! Веся, — отодвинула к ней кучку ложек-вилок — Убери от меня подальше, пожалуйста. Нет-нет! От Марты Дмитровны тоже.

Сопение разнеслось по всему дому. Куч метался между нами и не знал кого первого укусить. Или облизать. Он так и не показывает своё истинное лицо перед действием. А повышенные тона очень его активизируют.

— Успокойтесь, пожалуйста. — вытянул вперёд руки Мир Валерьевич.

Ой дурааак! Ну кто ж так успокаивает?! Да будет битва!

Я уже приготовилась к нападению, но свекровь Иришки успокоилась. Эй! Ну чего такое? Пришлось, грустно вздыхая, сесть на стул. Чего одной-то драться.

Обсуждение судьбы клуба затянулось. Мужская часть нашего заседания называло это дело "неженским", женская часть думала, что все мужики — козлы. Это было видно невооружённым глазом. Алмас и Рубэн сидели молча, переводя взгляды с нас на них. И чего они молчат? Мы тут ведем дебаты, а они наблюдать только собрались? На-ка, получите.

— Предлагаю передать это дело в сильные руки итальянцев! — провозгласила гордо и не принимая возражений.

Все стихли.

— А кто это? — тихо уточнила Веся.

— Они. — некультурно потыкала