Душелов. Том 7 - Emory Faded

Каждый из нас с самого начала подходил к этому вопросу, отлично осознавая его серьёзность. И всё же… такого наплыва количества информации мы не ожидали. Ну, разве что Элизабет является исключением. Мы же вчетвером были буквально обескуражены всеми собранными Виолеттой данными, в число которых входили даже такие, казалось бы, не относящиеся к делу мелочи, как, например, любимые места отдыха доверенных лиц глав кланов.

И всё же, не задавая вопросов и не прерывая, мы продолжали её слушать, ведь кто знает, когда и как может неожиданно пригодиться подобное?

Тем не менее итог подобных длительных посиделок после и без того достаточно загруженного дня закономерен — к концу многие уже были уставшими и сонными. И больше всего это, конечно же, касалось меня. И не знаю, то ли они заметили мою усталость, то ли просто забыли об этом, но когда мы расходились, никто так и не поднял вопрос «выбора красавицы на первую ночь», который я благополучно избежал ещё утром благодаря неожиданному случайному вмешательству Виолетты.

С этими мыслями я поднялся на второй этаж и прошёл по длинному коридору в свою новую, непривычно огромную для меня спальню, что больше моей прошлой раза так в два. А может даже и в два с половиной.

Оказавшись же в ней, ощущая странные смешанные чувства и неторопливо осматриваясь, нерешительно прошёл к кровати. Ощутив, как задумавшись, вновь погружаюсь в ненужные, лишь угнетающие меня мысли, постарался их выкинуть из головы, после чего, выдохнув, расслабился и прямо в одежде плюхнулся на кровать, размеры которой, кстати, мне ещё более непривычны, чем размеры самой спальни.

Поначалу такие изменения мне даже понравились, но прошло всего пару минут, и я кое-что ощутил…

Одиночество.

Ужасное, полностью подавляющее и изматывающее, непреодолимое одиночество, которое только усиливалось огромными размерами спальни и кровати, словно с каждым мгновением понемногу всё больше и больше сводя с ума стоящей гробовой тишиной, что разбавлялась лишь внутренним голосом, без конца напоминающим то, о чём не хочется даже думать.

Всего каких-то несколько минут назад я радовался, предвкушая, как впервые за долгое время смогу отдохнуть, побыв в одиночестве, но вот стоило получить желаемое, как оказалось, что я уже и забыл, какого это — засыпать одному.

Совсем одному…

— Уже спишь? — внезапно разошёлся голосом негромкий вопрос по спальне.

Вернувшись в реальность и перевернувшись, посмотрел на стоящую рядом с кроватью Карэн, одетую в одну лишь оверсайз футболку.

— Извини, задумался и даже не заметил, как ты вошла…

— Ничего страшного, — помотав головой, прошла и залезла на кровать. — Ты сегодня хорошо постарался. Молодец.

— Спасибо.

— Давай помогу? — задала она явно риторический вопрос, начав помогать мне раздеваться.

— Эм… — неуверенно протянул, сняв и скинув на пол толстовку, — ты зачем-то пришла?

— Ну как же? Ты же так и не сделал свой выбор — вот мне и пришлось попросить остальных оставить эту ночь за мной.

— Прости… — снял и скинул футболку.

— Неважно. Подобное даже по-своему мило, ведь это значит, что ты боишься сделать нам больно своим выбором. А раз боишься сделать больно, значит очень сильно любишь. И нам всем этого более чем достаточно, — и, расстегнув ремень, усмехнулась, добавив: — Хотя, с другой стороны, если бы ты всё же сам выбрал бы кого-то, то, несомненно, этим очень сильно бы осчастливил её. Ну или их…

Ответить мне было нечего, поэтому, лишь улыбнувшись, уже молча снял и скинул на пол джинсы. После этого, ни о чём не задумываясь, наконец со спокойной душой улёгся на подушку, ощущая, как скопившаяся за день усталость резко наваливается, и я быстро проваливаюсь в сон.

Вот только уже собирался засыпать, приобняв прилёгшую рядом Карэн, кое-что мне всё-таки так и не дало этого сделать…

— Карэн?.. — растерянно спросил я, открыв глаза и посмотрев на неё.

— Что? — невозмутимо спросила она в ответ, продолжая трогать член.

— Зачем ты… делаешь это?

— А что, мне, твоей любимой, нельзя трогать тебя, где захочу?

— Можно, конечно, но…

— Что «но»?..

— Я же сейчас возбужусь…

— И что в этом плохого? — несильно сжав и без того уже приставший член, начала вводить его вверх-вниз.

— Карэн… мы же уже вчера утром поднимали эту тему, и…

— И ты сказал, что хочешь, чтобы было «лучше». Я помню. Но разве сейчас — не это самое «лучше»? — ненадолго остановившись, запустила руку ко мне в трусы и, вновь обхватив, неторопливо томным голосом продолжила. — Я же не просто так сказала о переходе в новый этап наших жизней. Мы теперь в этом большом особняке… в этой большой спальне… и абсолютно сами себе хозяева… — приподнявшись, перекинула через меня ногу, и когда я лёг на спину, уселась на колени.

— Карэн, мне кажется, не стоит спешить…

— А мне кажется, что тебе стоит перестать придумывать глупые оправдания. Я уже не та маленькая, беззащитная девочка, которой была раньше. Я взрослая женщина, — и с этими словами сняла с себя футболку, оказавшись передо мной полностью обнажённой. — Видишь? — спросила, нежно приложив одну руку к своей небольшой, едва выпирающей груди, а вторую опустив вниз, прикоснувшись к уже намокшей киске.

Некоторое время я просто рассматривал её тело, освещённое светом луны, а потом, будучи не в силах сдерживаться, вместо ответа мои руки улеглись на её тонкую талию, а сам я, приподнявшись, поцеловал её в губы, наслаждаясь слиянием наших языков и её ручками, что в этот момент доставляли удовольствие нам обоим.

Несколько едва ли не полностью синхронных движений, и поза поменялась: теперь она лежала подо мной, возбуждённо дыша и сексуально раздвинув ножки в стороны в ожидании продолжения, пока из её киски обильно выходили столь манящие любовные соки.

Проходит мгновение, и по комнате раздаётся тяжёлый, приглушённый стон. А потом ещё один, и ещё. И так до тех пор, пока стоны не начали сливаться воедино, став для этой ночи обыденностью. Очень приятной, невероятно сексуальной и заводящей обыденностью, без конца переплетающейся со сменой поз, тяжёлым дыханием и различными телесными выделениями…

Немного поспать удалось лишь под самое утро. И то — от такого сна проку, очевидно, немного, поэтому вот уже второй день кряду я ходил и зевал, подобно обычному человеку. Но в то