Разведенка. Как я мужика искала... - Айрин Лакс

невоспитанный сноб находится в непосредственной близости от меня, я бы не сидела вот так и не позволила застигнуть себя врасплох.

— Спасибо, не надо. И мы не переходили на ты, — напомнила ему.

Но, кажется, этому мужчине было плевать.

— Пойдем, — вздыхает. — Отвезу. Судя по тому, что я услышал, вечер не задался не только у меня.

Я перебирала в уме варианты, как ему отказать: тактично и подчеркнуто вежливо или не церемониться с этим мужланом.

Он не дал мне подумать, наклонился, подхватил мои туфли лодочки и с довольным видом отошел на несколько шагов.

— Что за детский сад?!

— У меня твои туфли. Судя по всему, очень дорогие.

Ему всё-таки удалось вывести меня из себя.

Я забыла, что не планировала переходить на ты и съехидничала:

— Ты продавец женской обуви, что ли?

— Нет, — парирует. — Но у меня было полно дамочек, обожающих дорогие туфельки.

— Судя по словам Арта, количество не стало качеством, если у тебя сейчас никого нет.

— Ты свечку напару с ним держала?!

Вот козёл.

Даже мой бывший не был таким отъявленным, стопроцентным козлом и мудаком в одном лице.

Захотелось отобрать свои туфельки и всадить шпилькой гаду промеж глаз!

Я резко вскочила, но лучше бы этого не делала, голова немного закружилась.

— Ты нехорошо себя чувствуешь?

Кочетков оказывается рядом и придерживает меня за локоть. Улыбка мгновенно превращается в серьёзное выражение лица, глаза внимательно осматривают мое лицо.

— Или тебе тоже прилетело в драке? Если так, то тебе стоило остаться и обследоваться. Благо, далеко не ушли, сейчас тебя осмотрят врачи.

— Вот точно душнила. Со мной все в порядке, просто резко встала. Годы не те!

— И не говори, — вздыхает. — В двадцать лет можно кутить до утра, пить все, что горит, вставать в шесть утр, мчать на пробежку и потом ещё целый день работать. В тридцать лет осторожнее выбираешь спиртное и уже понимаешь, что у тебя есть мера. А в сорок…. — замолкает. — В сорок лет утром встал — уже устал, и на лице полдня разглаживается след от подушки…

Как ни странно, но я была с ним согласна.

— Верни туфли.

— Пожалуйста, — опускает их возле моих ног.

Пока я обуваюсь, Кочетков на меня смотрит.

У него очень цепкие взгляды, которые чувствуешь всей кожей.

— Что?

— Ничего. Теперь понятно, на что запал Арт…

Кочетков делает жест рукой, указывая направление, куда следует идти. Я, честно говоря, не думаю, что он мной очарован и хочет просто меня подвезти. Скорее, он использует возможность «прощупать» меня и отношения с Артом, которых, к слову, нет.

Но кто же мне поверит?

***

Я не ошиблась насчет целей Кочеткова, он между делом выяснял нюансы относительно меня и Арта.

Некоторые вопросы были с подвохом.

— Ты разведена, если я все верно понял. Нападавший не приходится тебе мужем. Он представляет угрозу?

Задавая последние вопросы, Кочетков не пытался маскировать свой истинный интерес.

— Тебя занимает судьба младшего брата. Это похвально…

— Ты не ответила на вопрос об угрозе, — напоминает Денис Александрович.

Назвать его просто Денисом язык не повернется. Он вроде как младше меня на пять лет, но… это ничего не значит. Я только сейчас понимаю, что возраст — это про зрелость или инфантильность личности, невзирая на цифры в паспорте.

Можно быть мужчиной, как Арт, или обиженным, мстящим гадко мальчишкой, как Николай.

— Что я могу ответить? — говорю с усталым вздохом. — Я плохо разбираюсь в людях, вот что. Несколько лет проработала бок о бок с этим человеком и ничего дурного в нем не распознала, к слухам не прислушивалась, а надо было… Он на редкость мстителен, — зябко ежусь.

Точно перееду!

Чем скорее, тем лучше.

Может быть, вообще даже сегодня в квартире ночевать не стоит?

Страшно как-то….

Вот чёрт, а!

— Ты нервничаешь. Опасаешься его? — интересуется Кочетков.

Он хмурится и точно переживает. Но не за меня, а за брата, разумеется.

Переживает, что тот нарвался на мстительного психопата.

— Присматривай за братом.

Довольно необычно, кстати, что братья неродные, а связь такая крепкая, несмотря на некоторые нюансы. Если я верно распознала посыл, то Арт крутил интрижку с женой своего брата.

Тот ещё шалопай и сердцеед, оказывается.

— Хочу прояснить тебе кое-что. Насчет интереса Арта к женщинам постарше…

— Ой, да брось. Мальчишка просто дурит.

— А ты просто позволяешь, да? — смотрит обвиняюще.

Я сразу же выстраиваю мысленно стену, отгородившись.

Не ему меня судить… Меня вообще пусть судит только тот, кто прошел дорогу точь-в-точь, с теми же эмоциями, сложностями и болью, как я.

У меня может быть только один судья — Я сама, и точка.

— У вас, кажется, счеты друг к другу? Вот и разбирайтесь сами, мальчики. Меня не впутывайте.

— Да как же не впутывать? Когда ты уже внутри этой ситуации!

— У Арта был выбор, пройти мимо или поступить как мужчина. Он поступил, как мужчина. Можешь гордиться им хотя бы за это и не пилить ежечасно.

— Он поступил, как балбес.

— То есть, заступиться за женщину для тебя — глупость? Прошел бы мимо? Как мило!

— Что? Нет! Я бы.… тоже вмешался! Да чёрт побери, женщина, почему с тобой так сложно разговаривать?! Ты должна была меня выслушать, кивнуть в знак согласия. Все!

— Ну нет, — злюсь. — Я двадцать четыре года в браке только и делала, что кивала, вознесла мужа на пьедестал. Поклоняясь ему, как идолу! Теперь больше ни за что так не буду делать… Ни один представитель мужского пола больше не займет столько места в моей жизни.

— Кроме того самого, да? — хмыкает Денис Александрович. — Вот только в мясорубку сложного развода моего брата тащить не надо, ок?

— Да кто его тащит? Он не баран на веревочке! И кому ещё от него отбиваться придется?

— Ой да брось… По тебе же заметно, как тебе нравится внимание зеленого юнца, ловишь его восхищение и сияешь.

— Это, что, плохо?

Я едва не задыхаюсь в разговоре с этим чурбаном. Он бьет по-живому, потому что искренне переживает за близкого человека, оттого его замечания такие меткие и прицельные.

— Так, останови машину. Останови! — требую я.

— Где? Ты видишь тут знак парковка разрешена? Нет? Я вот