Мальчик в шкафу - Leka-splushka

охранении жизнь и здоровье Чарли (Гарри Поттера) для него была приоритетнее.

Пока он терзался, Вернон и святой отец переместились в гостиную и завели светскую беседу.

Прибирая со стола и готовясь подавать десерт, я старательно пыталась услышать - о чем там они?

- Занятная вещь, эти технические новинки, - покачивая в руке бокал с бренди, рассуждал Вернон, - можно видеть невидимое, вспомнить забытое или вот - играть со странным другом. В мое время это было бы невыполнимо, да, сэр. В вышибалы они бы так запросто не поиграли. Или в прятки, м-да.

Александр слушал и кивал. Странное дело, внешность он имел такую, что пистолета не надо - встретишь вечером в переулке, сам все отдашь, вплоть до ключей от машины и не снимающихся в обычное время золотых колец.

И через пять минут общения про пугающий вид никто не вспоминал.

Харизма и какое-то ощущение... покоя, что ли? Даже, кажется, легкий запах ладана от пальцев.

Только аврор создавал уголок напряженности в своем кресле.

Особенно когда зашла речь о Святой Инквизиции. И о том, что уж наша-то семья была бы вовсе не против возродить добрую традицию:

- Нет, Чарли, конечно, странный. Но почти не колдун. От бесовского предмета его можно избавить, и мальчик будет жить нормальной жизнью, а вот всех колдунов, во главе с бородатым, которые портят жизнь честным христианам, надо сжечь!

Мой бизон в своем характере! Как всегда - напор и агрессия.

В целом, вечер прошел удачно.

А уж как был счастлив Чарли, что у него впервые появился настоящий друг!

Нас пригласили с ответным визитом.

Мы согласились и через две недели уже стояли на пороге домика четы Рипли.

Аврор Долиш, к моему величайшему неудовольствию, увязался за нами.

А мне бы так хотелось без свидетелей поговорить со священником, которому нет нужды доказывать существование невидимого мальчика.

Рассказать всю нашу историю, без правок и купюр, поделиться опасениями и догадками о стороннем на меня воздействии со стороны авроров и о том, что подозреваю конфундус от Блэка и Снейпа.

Быть может, где-то в церковных архивах уцелели манускрипты, в которых описано, как себя защищать в таких случаях?

Я всегда хотела это выяснить, но слишком боялась наблюдателей-колдунов. Они примут меры задолго до того, как я успею убедить священника, что не психическая.

Вот - есть тот, кого не надо убеждать.

И рядом - аврор, обсуждать при котором все эти темы - немыслимая глупость. Долиш обязательно передаст содержание бесед по инстанции.

Может, удастся как-то напроситься в исповедальню святого отца?

Оставлю мальчишек дома, сменю пару такси... Не пойдет же за мной Долиш на воскресную мессу?!

Хотя... если начну такси менять... может, и пойдет.

Александр оказался хорошим пастырем. Все мои сомнения он прочитал на моем лице, как и потребность в ободрении.

Но на его попытку завести беседу на болезненную тему я только скривилась и кивнула на невыразительного аврора, примостившегося в углу.

Покачав головой, священник грузно поднялся с дивана и направился к колдуну.

Джон напрягся.

Вернон оживился.

Но силу применять, разумеется, никто не стал.

Святой отец закатал рукав и предъявил аврору вычурную татуировку на левом предплечье[9].

Долиш встал и, к моему удивлению, ни слова не говоря, аппарировал прочь.

Не моя история

Стоит человеку получить что-то, он тут же начинает задирать нос. Это в нашей природе.

Превосходство - интеллектуальное или физическое - обязательно влияет на характер.

Если уж периодически совершенно обычные, ничем от меня не отличающиеся люди кричат о своей избранности и уникальности, так уж маги с зари времен мнили себя почти что богами.

Вот только пользы от них, оказывается, всегда было - как от козла молока.

А сколько вреда может быть - я на собственной шкуре ощутила.

Даже признавая в рассуждениях "простецов-магглов" ниже себя по возможностям, относились они к нам так, словно мы умеем все то же самое.

Словно можем зарастить перелом за пару взмахов палочки, восстановить поломанную вещь в два вздоха, вернуть свою внешность, убрав поросячий хвостик или коровьи рога.

Но мы не можем.

И ходила девица в старых девах, потому что ничем не могла свести прыщи, в шутку наколдованные соседкой-отличницей Хогвартса.

Разорялся купец, рыдая над перевернутой телегой с превращенным в черепки дорогим фарфором - безобидной шалостью промчавшихся мимо гриффиндорцев.

Умирал старик, брошенный со сломанной ногой посреди проселочной дороги...

Беззаботные, веселые...

Они говорили, что сервы им просто завидуют.

Да и завидовали, конечно.

Долголетию, крепкому здоровью, обширным возможностям - всему.

Вот только если колдун рождался в "простой" семье, через два курса Хогвартса родители уже не могли порадоваться за дитятку. Потому что родное сердце словно подменяли.

И родители уже не "мама и папа", а "магглы".

И кусаются чашки.

И чары, наложенные на беспомощных родственников - просто безобидная шутка. И вообще, колдун в своем праве.

А ведь были не только шутки.

В те далекие от гуманности, терпимости, толерантности и сдержанности времена, шуток как раз было не так чтобы очень уж много.

Куда больше было насилия, убийств, жертвоприношений.

И когда один благостный дядечка рассказал о существовании магии и магов, полыхнуло от неба до неба.

Запылали костры. Сперва на континенте, потом и у нас.

У нас, правда, все больше вешали и "очищали водой".

Да и просто на костер возводить женщину считалось безнравственным.

Отец Александр рассказал, что маги сейчас пишут в своих учебниках про Венделину Странную, которая очень любила гореть на костре и сама несколько раз предавала себя в руки Церкви.

Посмеялись все.

Мы, конечно, не великие знатоки истории, но о мешочке с порохом, который обязательно вешали на шею приговоренной, не слышать не могли.

Угу, конечно, пощекотало ее.

Но, несомненно, поймать мага, отнять у него палочку, проследить, чтобы не случилось беспалочковой волшбы или спонтанного выплеска магии, пока готовится очищение - это все было нереально сложно.

В основном попадали в Инквизицию самые слабые колдунишки или вовсе те, кто возвращался после Хогвартса в свою деревню лечить и учить.

Церковь выискивала верные приметы и способы, но все больше ее деятельность напоминала ловлю черной кошки в темной комнате.

Пока...

Пока не появился святой Владислав.

Выходец с Континента, он по всей Европе нес Истину, ловил злокозненных колдунов, уничтожал их порождения - химер и бестий, встречался один на один с вызванными демонами, обезвреживал опасные артефакты (я его житие у отца Александра выпросила и читала, как фантастический хоррор).

Но главным делом