Наваждение генерального - Маша Кужель

нашла в себе сил сбежать от Соколова, притворившись, что мне срочно надо домой, поэтому мы опять поехали к нему. Панорамные окна открывали потрясающий вид на ночной город.

- К этому виду из окна вообще возможно привыкнуть? - прошептала я.

Станислав притянул меня ближе. Его прикосновения обжигали.

- Ульяна, - прошептал он, - Я не могу больше терпеть.

Мы слились в поцелуе. Страстном и нежном одновременно.

- Я хочу тебя, - сорвалось у него с придыханием.

Он повел меня в спальню. Комната была тускло освещена единственной лампой. Стас нежно убрал прядь волос с моего лица.

У меня перехватило дыхание от его нежности и страсти. Он притянул меня к себе.

- Ты невероятная, - прошептал он.

Его руки скользнули вниз по моей талии, и крепко сжали мою попку. Я чувствовала его твердость у своего живота, и от этого волны возбуждения как цунами раскатывались по моему телу.

С непринужденностью умелого любовника он избавил меня от одежды, взял на руки и отнес на кровать. Наши взгляды встретились, и на мгновение мне показалось, что время остановилось.

Губы Соколова скользнули вниз по моей шее, покусывая и целуя каждый сантиметр моей кожи, заставляя меня тихо стонать. Мои пальцы запутались в его волосах. С низким рычанием он впился в мои губы в жадном поцелуе, от которого все внутри меня сжималось почти до боли.

Прервавшись, он отодвинулся назад, чтобы посмотреть мне в глаза.

- Ты даже не представляешь, насколько сильно я тебя хочу, Ульян.

Глупое сердце затрепетало от его слов. До этого он никогда мне такого не говорил. Я протянула руку, чтобы расстегнуть его рубашку. Когда я, наконец, избавилась от нее, мои пальцы пробежались по мышцам его пресса. Соколов застонал от моего прикосновения.

- Я тоже тебя хочу, Стас, - прошептала я.

Он отодвинулся еще немного, чтобы полностью снять рубашку, после чего я помогла ему избавиться и от брюк. Его пульсирующий твердый член был уже готов для меня. Увидев мое восхищение его размером, Стас с ухмылкой опустился на кровать между моих ног. Его горячее дыхание дразнило мою кожу, и я содрогнулась от этого сладкого ощущения.

- Ты такая красивая, Ульян. Причем везде, - прошептал он.

Я ахнула, когда его язык начала дразнить мою киску, вызывая во мне дрожь. Пока он лизал мой клитор, его палец пробрался внутрь меня. Я дугой выгнула спину от внезапного ощущения наполненности, мои стоны наполнили комнату.

- Стас, да…

Он только усмехнулся, еще ближе прижимаясь ко мне. Его пальцы погрузились еще глубже, растягивая меня шире и заполняя до краев. Это было приятнее всего того, что было у меня с мужчинами до этого, а Соколов еще даже не воспользовался своим членом.

- Какая ты сладкая на вкус, малыш…

Его рука лежала на моем бедре, пока он продолжал творить волшебство, и его язык танцевал вокруг моего клитора. Я почувствовала, что вот-вот сорвусь, его имя срывалось с моих губ прерывистым шепотом. Он мягко, но уверенно поймал мои запястья и прижал их к кровати над моей головой, глядя на меня глазами полными желания.

- Смотри на меня, - тихо, но властно произнес он.

Я подняла взгляд Мое тело выгнулось навстречу его движениям, и я тихо прошептала:

- Стас...

Он слегка усмехнулся, усиливая ритм своих действий. Мое дыхание сбивалось, а его губы находили все новую и новую уязвимую точку, заставляя меня терять голову. Внезапно он остановился.

- Хочешь, чтобы я продолжил? - прорычал он. - Попроси меня.

- Пожалуйста… Стас, пожалуйста.

Его язык скользнул по моему чувствительному клитору в последние раз, и оглушительный оргазм накрыл меня с головой, заставляя меня схватить Соколова за волосы и прижать к своей промежности еще сильнее.

Когда первая волна удовольствия спала, меня захватило смущение, что я сорвалась так быстро.

Соколов поднялся на колени, открыв мне свою впечатляющую эрекцию. Он разорвал упаковку с презервативом и натянул его на свое достоинство.

Одним резким движением он проник внутрь меня. Он издал низкий стон, и я ахнула, чувствуя, как каждый сантиметр его члена входит и растягивает меня. Он начал двигаться медленно, постепенно наращивая темп. Его бедра прижимались к моим, и я выгнулась ему навстречу, умоляя о большем.

- Да, бляяяя, - простонал он, кладя руку мне на щеку. - Какая же ты охуенная, Ульян.

Я откинула голову назад, потерявшись в ощущениях. Соколов ускорялся, его горячее дыхание обжигало мою кожу. Вкус нашего пота смешался у нас на языках, когда мы целовались между стонами и вздохами.

Стас изменил положение и начал входить в меня с дикой силой, изголовье кровати стучало о стену в унисон с нашими движениями.

- Я сейчас кончу, - прорычал он мне в ухо.

Я прильнула к нему, чтобы заглушить свои крики. Мои ногти впились в его плечи, царапая кожу.

- Стас, - простонала я охрипшим голосом.

- Кончи со мной, малыш, - прорычал он, и мы оба сошли с ума. В сладкой пульсации я сжималась вокруг его члена, наши сердца стучали синхронно, пока, наконец, мы оба не закричали в унисон, когда наши оргазмы захлестнули нас.

- Ульяна... - тихо прошептал он, и наклонился, прижимаясь лбом к моему.

Я улыбнулась, чувствуя, как тепло наполняет меня.

- Все хорошо? - голос Станислава был хриплым.

- Да, - ответила я с дрожью в голосе. - Все отлично.

Я попыталась приподняться, но он неожиданно перевернул меня, заставляя оказаться на коленях и локтях. Я ахнула от внезапного движения. Его губы скользнули по моему затылку и плечам, а руки начали изучать мое тело, заставляя меня содрогаться от предвкушения.

- Еще? - выдохнула я.

Стас слегка улыбнулся и наклонился ко мне, словно гарантируя, что новый раз будет ничуть не хуже предыдущего…

Вот такое вот 23-е февраля вышло у нашего Стасика! А вы как своих мужчин поздравили?))

Я, кстати, не понимаю, когда все возмущаются подаркам типа носков и геля для душа. Вы вообще видели сколько это все сейчас стоит?! Я бы лично таким подаркам была только рада!)

Глава 25

Утренний свет пробивался сквозь занавески, освещая смятую простынь и лицо Стаса. Я медленно открыла глаза и увидела, как он смотрит на меня. В его взгляде не было привычной остроты, только мягкость и задумчивость.

- Доброе утро, - его голос был хриплым ото сна. Этот момент был настолько нежным,