Развод. Научусь жить без тебя - Елена Безрукова

что хозяина у кабинета не было. Не проблема — закажу в доставке, и мне всё привезут. Чашки и чайник были.

В дверь постучали, отрывая меня от раздумий, как же мне ещё обустроить свою новую рабочую зону. Пришла уборщица, которую пригласила для меня Алина — пыльно было, действительно. Уборка не помешает.

Я не стала мешать женщине выполнять свою работу и решила пока спуститься в кафе на втором этаже: выпить чая вместо кофе, от которого теперь меня мутило, и перекусить чем-нибудь вместо завтрака, который теперь в меня рано утром отказывался влезать.

В кафе я снова столкнулась с Алиной, которая тоже решила спуститься и выпить кофе или чая.

— Место встречи изменить нельзя, — пошутила она, опять увидев меня. — Как вам кабинет? Понравился?

— Да, отличный, спасибо, — поблагодарила я. — Всё в порядке.

— Уборщица пришла? Я ее вызвонила.

— Да, как раз сейчас убирается. Спасибо большое вам.

Я уже собиралась пройти мимо стола, за которым сидела Алина, но та меня вдруг окликнула.

— Может, присядете? А то тоскливо одной сидеть, — предложила она, и я сочла невежливым отказаться. Приятная, в общем-то, женщина. Почти моя ровесница. А подруг у меня теперь и не осталось….

Я села к ней за столик и расположила свой поднос.

— Да многое одной делать тоскливо, не правда ли? — грустно и как-то понимающе улыбнулась Алина.

— Что вы имеете в виду? — уточнила я.

Не могла же посторонняя, по сути, женщина, откуда-то знать про то, что я рассталась с мужем. Или у меня на лбу это написано красной бегущей строкой?

— Развод маячит на горизонте, да, Мелания Анатольевна? — сказала она, и мое лицо буквально вытянулось от удивления. Всё-таки, кажется, бегущая строка у меня на лбу есть.… Иначе откуда она знает? — Вы уж простите меня, я, может, не в свое дело лезу, и не тактичная сейчас, но… Мне кажется, я могу вам помочь.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я тоже проходила то, что сейчас переживаете вы.

32.

— Простите, мне не хочется об этом говорить, — я взяла кружку. Руки мелко подрагивали, и от этого по поверхности чая бежала рябь.

Я кое-как сделала глоток – горячо и невкусно, но зато в животе благодарно заурчало. Кажется, стало чуть легче. Но это не точно, ведь одна мысль о почти бывшем муже вызывала повторный приступ тошноты.

— Я понимаю, — кивнула Алина и после некоторой паузы добавила, — а давайте, я сама буду говорить? А вы просто пейте чай. Можете, мне даже не отвечать.

Я и не собиралась отвечать – эта тема была слишком больной, чтобы вот так запросто делиться с окружающими, но и посылать внезапную собеседницу было неудобно. Да и сил почему-то не было. Они внезапно схлынули, оставив после себя горькую, выжженную пустыню.

Как же я устала…. Кто бы знал.

— Вы знаете, я весной развелась, — невесело усмехнулась Алина, — а до этого было много лет беззаботной семейной жизни. Мы любили друг друга, и даже когда были сложные времена – нам вместе было легко. А потом…. потом что-то сломалось, что пошло не так.

Что-то пошло не так… Какая мягкая формулировка для возможного звездеца.

У нас с Русланом тоже что-то пошло не так. Самую малость, буквально на полшишечки. Просто он, моя племянница и их нагуляш – подумаешь, какие мелочи. Зато остальное в полном ажуре.

— Я стала замечать, что он отдалился. Стал задерживаться по вечерам, задумчиво смотреть в одну точку, когда мы были вместе, вздрагивать от каждого телефонного звонка или сообщения. Он злился, когда я спрашивала в чём дело, говорил, что проблемы на работе, что не хочет об этом говорить, чтобы я не лезла к нему с расспросами.

У нас такого не было. Руслан никогда не рычал на меня, не отодвигал на задний план, не хамил. Возможно, он был лучше воспитан, или у него просто был более высокий уровень выдержки и лучше актерские способности, чем у бывшего мужа Алины.

— А в один прекрасный день, он сказал, что больше так не может. Сказал, что встретил другую, что у них настоящая любовь, и что он хочет уйти к ней. Сказал и ушел, а я осталась одна… — ее глаза наполнились грустью, — знаете, о чём я думала, когда за ним захлопнулась дверь? О том, что все. Жизнь закончилась. Что я – больше не я, что меня нет. Ничего больше нет. А боль такая, что словами не передать. Будто миллион ножей одновременно врезались в душу: ледяные, огненные, пропитанные ядом. Не вдохнуть.

О, да. Не вдохнуть.

Она говорила, а я чувствовала эти самые ножи. Каждый их них причинял дикие мучения, проворачиваясь в воспаленных ранах. Их не вынуть, не поставить так, чтобы боль утихла. И никакие анестетики не помогут.

— Я даже умереть хотела, представляете? Мечтала, как просто лягу на кровать, глаза закрою и всё. Иногда стояла перед распахнутыми окнами и смотрела на проходящих внизу людей, а иногда топталась возле дороги в шаге от бушующего машинного потока. Стояла и думала: вот сейчас, сейчас, один шаг и все. И больше не будет больно.

Она говорила тихо и проникновенно, и я как вживую видела эту женщину на краю пропасти. Чувствовала её ужас, её безысходность, её муки, так созвучные с моими собственными.

— А потом…. я нашла котенка. Маленького, блохастого, с воспаленными глазами. Он сидел у дороги, трясся и плакал, и кажется, тоже был готов сделать тот самый роковой шаг. Я отвезла его в клинику, заплатила за лечение, а потом забрала к себе. Он, конечно, тот ещё хулиган, но так забавно мурчит, когда его гладишь.… — Алина сдержано улыбнулась.

Я молча продолжала пить чай.

— Я не призываю вас со всех сторон обложиться кошками и ждать, когда полегчает. Конечно нет. Просто хочу, чтобы вы поняли, что боль не бесконечна. Она постепенно утихнет и все наладится. То, что вначале кажется концом всего, со временем станет просто очередной перевернутой страницей в книге жизни. И обязательно найдется то, ради чего захочется жить и быть счастливой.

Я еле удержалась от того, чтобы положить ладонь на живот.

Мне есть ради чего жить. Вернее, ради кого. И да, наверное, все наладится, надо просто подождать, дать время самой себе.

—