Хозяева-2 (СИ) - Вадим Хлыстов

ощущение беспомощности и потери было настолько страшно, что он непроизвольно дернул головой и все же открыл глаза. Но, великие Боги Тукана! Лучше бы он этого не делал! Прямо перед ним, удобно разместившись в креслах и рассматривая старшего ученика как забавную зверушку, сидели мужчина с длинными седыми волосами и миниатюрная, обворожительная женщина, которых Ако называл высокородными…

Заметив, что пленник наконец-то приоткрыл глаза, длинноволосый поощрительно, совсем по-дружески улыбнулся:

— Ну, вот и славно. А то я все думал — когда тебе надоест валять дурака. Давай-ка для начала познакомимся, приятель. Меня зовут Яр, мою спутницу — Марта. А тебя, насколько я знаю — Кеб. Я ведь правильно назвал твое имя?

Старший ученик обвел взглядом помещение. Справа от него, возле длинного стола стоял проводник каравана, пришедший в Хут-Ка с высокородными четыре полнолуния тому назад. Он сосредоточенно, даже кончик языка высунул от усердия, сволочь, перебирал жуткие на вид всяческие щипцы, ножи, изогнутые иглы и еще одному Сешту известные бронзовые приспособления, которые похоже, были предназначены для развязывания языков гордых любителей поиграть в молчанку. В оранжево-красном пламени факелов, освещавших комнату, эти инструменты выглядели особенно зловеще. Почувствовав на себе взгляд, проводник поднял на пленника свои зеленые глаза и так ощерился, что у того опять неожиданно разболелась точка за правым ухом. Кеб судорожно сглотнул, а затем, все же совладав с зарождающейся паникой, стал вводить себя в транс отрешения, позволяющий не чувствовать боль при любых пытках.

Марта неожиданно, совсем по девичьи, хихикнула:

— Уоти, давай заканчивай со своим палаческо-клоунским балаганом. Видишь, совсем хезур разволновался. Хотя, откуда ему знать, что Премал — внутренняя песнь освобождения, которую он сейчас про себя поет, все равно бы ему не помогла — она повернулась к своему спутнику — будь добр, верни ему магию, Яр. Пусть мальчик чувствует хотя бы иллюзию безопасности.

Ее спутник пожал плечами, а затем сделал небрежный жест пальцами, будто стряхнул с них воду, в сторону пленника:

— Пользуйся на здоровье, Кеб.

Ощущение немедленно вернувшейся силы, красок мира, могущества было настолько ярким, что старший ученик чуть было не расхохотался во весь голос от нахлынувших эмоций. Но уже в следующее мгновенье он сконцентрировался и обрушился всей мощью боевого аркана на высокородных, одновременно при этом посылая магический призыв о помощи и возводя несокрушимый магический щит. Два пронзительно-фиолетовых, светящихся копья вылетели из груди пленника и смертельными, яростными молниями ударили в Марту и Яра! Ударили, стремясь превратить их даже не в пепел, а в то, чему и названия-то нет! И!.. И ничего не произошло… Совсем. Магическую энергию, способную испарить небольшое озеро, эти двое поглотили без видимых усилий, словно выпили по кубку воды в жаркий полдень. Магический щит пленника лопнул радужным мыльным пузырем, а призыв о помощи, столкнувшись со стенами помещения, непонятным образом вернулся назад громким эхом, от которого у старшего ученика почему-то заныли зубы и заложило уши.

Кеб, внезапно, совершенно не к месту, почувствовал себя чрезвычайно неловко. Будто он, как прыщавый, нескладный юнец, хвалясь своей силой перед опытными воинами со всей дури замахнулся дубиной, а дубина возьми и нежданно-негаданно сломайся у него над головой. Да еще при этом, отвалившимся навершием по темечку — цок, а потом еще раз по мизинцу на ноге — бац! Как же, зараза, неудобно и до слез стыдно…

Марта лениво похлопала в ладоши и поднялась с кресла:

— Браво, Кеб. Ты не разочаровал. Хорошая попытка. А теперь на, получай ответ!

В тот же миг старшего ученика придавил такой груз физически ощущаемой тоски, что то, что он всегда считал своей душой, под этим гнетом, стало стремительно и бесповоротно исчезать из его сердца. Вокруг него начала разливаться темнота, которая могла быть только на полях мертвых Эхаби. Все окружающие предметы стали зыбкими, постоянно меняющими свою форму, пропало понимание верха и низа, ощущение тела и любой мысли. Только гаснущая искра души под неумолимо надвигающимся все сметающим потоком абсолютной ночи. Кеб последней оставшейся частичкой сознания понял, что бесповоротно растворяется в этом всеохватывающем мраке безнадежности. Навсегда.

От прикосновения этого ожившего кошмара, посреди безумья тьмы пленник протяжно и страшно, совсем не по-человечески, закричал. Так наверно должен был кричать низринутый с неба ангел, если бы ему отрубили крылья, чтобы он больше никогда не смог вернуться! Сила, которая сейчас уводила его в Инферно обезличенности, была неизъяснимо древнее и могущественнее любого вида магии. Она была антиподом, но почти равным по могуществу тому, чему через тысячелетия, в другой реальности, жрецы Сына Плотника дадут наименование «Первое Слово»…

Но вдруг, когда осталось только последнее касание этой всепожирающей ночи чтобы «я» Кеба навечно в ней исчезло, откуда-то из другого мира раздался спокойно-безразличный шепот спутницы Яра:

— Ладно, живи хезур… Можешь пока остаться самим собой…

Сразу же, вслед за этим шепотом, окружающая пленника тьма немедленно и послушно рассеялась. Старший ученик обнаружил, что пытается, невзирая на веревку, тянущую руки вверх и выворачивающую суставы плеч, опуститься на колени и на них подползти к этому страшному существу в обличии женщины, чтобы получить от него хоть какую-то ласку. Совсем как маленький, глупый щенок, ползущий на животе к своему Великому Божеству — человеку-хозяину.

Переход от края пропасти, ведущей в смерть, в ничто, в безвременье, к краскам бытия был настолько ошеломляющим, что пленник не выдержал и расплакался как ребенок. Он висел на веревках и лил слезы о потерянном рае незнания, в котором был защищен своим неведением от громадной вселенной полной ужасных сил, по сравнению с которыми его боевая магия была обычной детской погремушкой. Он рыдал от унижения, понимая, что все эти ножи, щипцы, якобы приготовленные для страшных пыток, гримасы мнимого палача — обычная бутафория спектакля, в котором ему отвели роль шута, позволив сопротивляться. Он плакал от простой истины, что этим двоим с их могуществом, для получения от него каких-то сведений, даже нет необходимости его пытать. Что вот сейчас они просто прикажут ему говорить, и он расскажет все, и даже то, что считал давно забытым. Сам расскажет. Почти добровольно…

Яр удовлетворенно, как гончар, нашедший хорошую глину, из которой можно изваять прекрасную вазу, осмотрел Кеба:

— А ты молодец, дружище. Все понимаешь и схватываешь на лету — он сделал знак мнимому палачу — развяжи его Уоти, а потом дай стул и налей воды. Нашему гостю очень хочется нам рассказать кто он такой, почему среди хезуров внезапно появились маги и почему он со своими людьми следил за нами с самого первого появления в