Пробуждение Хаоса. Том 1 - Дмитрий Янтарный

узору татуировки на плече, — скорее всего, этот эффект появился по той причине, что ваш сценарий обретения друг друга оказался несколько отличным от стандартного. В большинстве случаев хилереми несколько лет набираются сил в разуме Спящего, прежде чем выбирают себе хозяина. И почти всегда они старше своих подопечных. В вашем случае всё было несколько иначе. Впрочем, я не сомневался, что этот кроха справится со своей задачей — и сполна возьмёт своё, — в этот момент Адральвез с искренним восхищением оглядел Хима — и тот гордо приосанился, польщённый таким вниманием.

— Собственно, и означает оно вполне стандартную вещь. Вашу с ним связь, — продолжил говорить Адральвез, — полагаю, чем рисунка становится больше — тем больше Хим набирается сил. А чем рисунок становится гуще — тем крепче ваша с ним связь. Так что, полагаю, это так… небольшая компенсация от Системы за то, что вы согласились принять друг друга, даже в условиях отсутствия выбора. И красиво, и практично. И то, что она растёт — это хорошо. Было бы хуже, если бы она начала пропадать. Ну и, в общем-то, она наглядно показывает, что твоему подопечному, — в этот момент Адральвез мягко похлопал Хима по животу, — даже несмотря на его текущие достижения, ещё есть, куда расти.

К удивлению Сарефа, Хим воспринял этот жест вполне спокойно. Хотя в последнее время он на дух не переносил, когда его пытался потрогать кто-то, кроме его хозяина. Впрочем, наверное, это было и неудивительно. Адральвез для него тоже не посторонняя фигура, и ему явно было позволено несколько больше, чем другим.

И всё же, после того, как Хим испарился в его разуме, Сарефа не оставляло стойкое ощущение, что Адральвез сказал ему не всё, что мог. Потому что его объяснения… в 15 лет Сареф бы в это поверил. Поверил бы и в 20, и в 22, и даже год назад. Но теперь… не уходило едва заметное, но настойчивое ощущение, что этим вопросом Сареф застал магистра демонов врасплох, и тот ловко ушёл от ответа… Вроде бы и не солгав, но всё же при этом и не сказав всю правду. Впрочем, доказательств у него, к сожалению, не было, поэтому надавить на Адральвеза ему было нечем.

— Моментов, которые вас могут заинтересовать, на Островах было четыре, — заговорил Сареф, — первый — это встреча с орком Шадием, который, к нашему удивлению, очень много знал о хилереми. Он рассказал нам о том, что они приходят из Хаоса. Мало того, он провёл над нами Обряды Осуждения… и нам с Вандой очень повезло, что наши хилереми оправдали нас в его глазах.

— Да, разумеется, — в голосе Адральвеза снова послышалась усталая печаль, — ты, конечно же, рано или поздно должен был узнать. Ну… я надеюсь, что ты отнесёшься к этому с пониманием, Сареф. Сейчас я не могу сказать на счёт этого ничего — но однажды ты поймёшь, что это идёт на пользу всей Системе.

Сареф не стал спорить. Он решил поберечь силы для главного камня преткновения, до которого им ещё предстояло дойти. Вместо этого он аккуратно поинтересовался:

— Ванда собиралась идти к вам. Она до вас дошла?

— О, да, — кивнул Адральвез, — и это ещё один повод сказать тебе спасибо, Сареф, что ты направил её к нам. Теперь и мы своё слово не нарушили, и девочка научится управлять своими силами… и её хилереми, наконец-то, сможет правильно отгоревать по своему погибшему хозяину.

Кивнув, Сареф продолжил:

— Ещё мне на Островах встретился парень по имени Орик.

— Да, — кивнул Адральвез, — ещё одна моя ошибка. Обычно ребята, которых мои агитаторы забирают из бедных семей, становятся верными и преданными членами клана, которые высоко ценят своё место и благодарны за полученные силы и знания. Как тот же Баэрун. Он пришёл к нам из глухой северной деревушки. Но Орик… он оказался не таков. Ему было всегда мало знаний, силы, не хватало терпения… я, как мог, давал ему дополнительные шансы, потому что видел, что его хилереми Хоруш всё-таки пытается на него воздействовать, и порой Орик вроде как даже жалел о том, что делал… и всё же в один день его руки пополнили мой список ещё двумя именами. Его тогда выгнали, а не казнили только потому, что в тот же день вносить в список третье имя было выше моих сил.

— Ещё я на Островах столкнулся с таким обрядом, как Воды Молодости, — Сареф подробно описал ритуал Хрипунца.

— Да, есть и такие силы, — кивнул Адральвез, — конечно, со стороны это выглядит непристойно, и даже мерзко… но, тем не менее, такое — тоже, пусть и по-своему, но забота. Ну и, полагаю, ты не сильно удивишься, если узнаешь, что многие ради своего здоровья и своей молодости согласились бы расцеловать Хрипунцу пятки даже в трезвом уме и твёрдой памяти. Но это его личное дело.

— Когда я ворвался в поместье Красного Папочки, он пытался проводить какой-то ритуал… который вроде как должен был сотворить пещеру с монстром шестого уровня. Мне даже известно, что вокруг его острова собралось много нейтральных монстров, которые… вероятно, должны были попытаться как-то ему помешать, если бы у него начало получаться. Но у него, ожидаемо, ничего не вышло. Всех девушек, что он собирался принести в жертву, мы спасли. Камень, с помощью которого он проводил ритуал, уничтожили. Он проиграл… и даже не один раз.

— Да, отголоски этого долетали даже до нас, — кивнул Адральвез, — и это очень хорошо, что ты смог ему помешать. Да, учитывая, что мы тоже призываем хилереми из Хаоса — эти слова могут показаться лицемерием. Тем не менее, мы используем всего лишь струйку силы Хаоса, которая, возможно, даже полезна Системе. А Папочка хотел устроить прорыв, который имел все шансы обернуться неконтролируемым потоком. И то, что ты смог ему помешать — это огромная удача. Потому что, да прости мне эти слова, даже если бы ты не спас своих сестёр, но остановил бы Папочку — то даже в этом случае твой поход десятикратно стоил бы себя.

Ещё пару минут они молчали, наблюдая за высокой яблоней, на которой созревали крупные плоды, и на верхушках ветвей которых деловито чирикали воробьи.

— Это всё, что ты хотел мне сказать? — наконец, деликатно спросил Адральвез.

— Да, — кивнул Сареф, — осталась одна тема, о которой мне говорить не очень хочется, но о которой поговорить придётся. Речь, конечно, о том, что я спас из подводной тюрьмы Папочки не только Джайну, но и свою бабушку, Нину Аджерахей-Гайранос. Которая в своё