Вор без имени - Илья Соломенный

с остальными. Первый ловко уворачивался от ударов, сыпал подзатыльниками и пинал под колени такого же мелкого соперника, а второй, молчаливый, как тень, просто бил — быстро, точно, в живот, в пах, в горло.

Кривонос попытался снова прыгнуть на меня — но на этот раз нарвался на резкий хук Рива, опрокинувшего здоровяка обратно на мостовую.

— ВАЛИМ! — завопил он, подбирая нож дрожащими пальцами.

Его банда бросилась врассыпную, волоча за собой очкарика, который плевался кровью и выбитыми зубами.

— Вы все сдохнете! — орал Кривонос, пятясь к переулку, — Я к Барону пойду! Вам всем крышка!

Рив только рассмеялся, вытирая окровавленные костяшки.

— Давай-давай, увалень, попробуй! — крикнул он вдогонку, — Посмотрим, чью жопу он первой на кол посадит!

Кривонос что-то ещё прокричал, но его голос уже затерялся в гомоне собирающейся вокруг нас толпы. Люди махали руками, хмурились, кто-то бросил в нашу сторону гнилой кочан капусты.

Тяжело дыша, мы начали пятиться с места драки.

Коготь в моей руке капал кровью, а грудь горела от боли.

— Ну что, Краб, — Рив хлопнул меня по плечу, — Теперь ты точно наш.

Всё произошло так быстро, что я даже испугаться не успел — но слова клыка успокоили меня не до конца.

— А если он правда пойдёт к Барону? — спросил я.

Рив фыркнул, доставая из кармана грязный платок.

— Да расслабься. Барону на такую мелочь насрать.

Он плюнул на платок и протянул мне. Я нерешительно прижал его к порезу на груди — ткань моментально пропиталась кровью.

— Ты пока даже не «теневой» по-настоящему, — продолжил Рив, доставая из кармана самокрутку и закуривая её, — Значит, и разбираться будем мы, а не какие-то там законы. Кривонос просто пугает.

— Но если он…

— Если, — Рив резко выдохнул дым мне в лицо, — Этот сучий сын пойдёт к Барону с жалобой, его же первым и прибьют. Потому что так не делается.

Щелбан хихикнул:

— Представь: приходит Кривонос, сопли пузырями, и ноет: «Бааарон, мне мальчик руку порезааал!»

Хрип хрипло заржал, изображая, как Кривонос падает на колени. Даже Тур хмыкнул.

— Вот именно, — Рив ухмыльнулся, — Барон не нянька. Он даже чесаться не станет из-за такой херни.

Я медленно расслабил плечи. Может, он и прав… Им виднее, они тут давно живут.

— Ладно.

— Вот и молодец, — Рив швырнул окурок в лужу, — А теперь валим, пока стража не припёрлась.

Стоило ему только произнести это, как в толпе раздался свист, и тут же следом — крик:

— СТРАЖА!

Я резко развернулся — и увидел их. Троих мужчин в кожаных доспехах с красными кушаками, продирающихся сквозь толпу. Один уже указывал на нас пальцем.

— Феррак! — рявкнул Рив, — Всё-таки успели! Когда не надо — быстрые, как гончие, мать их! Валим!

Мы рванули в переулок, сбивая с ног лоточников — Щелбан умудрился по пути даже подрезать пару пирожков, и один из них кинул Хрипу. За спиной раздался пронзительный свист, потом ещё один — уже ближе.

— В щель! — прохрипел Хрип, ныряя между двумя домами.

Я прыгнул следом, едва не зацепив сломанной рукой выступающий из стены камень. Боль пронзила плечо, но больше бежать было некуда — только вперёд, через кучи мусора, под низко нависающие балконы.

Слыша за спиной окрики стражи, их тяжёлое дыхание, мы пробирались по этому узкому лазу — и, наконец, выскочили на пустынную улицу. Рив, не останавливаясь, подхватил с земли пустую бутылку и швырнул её в соседний проулок — та разбилась с грохотом, и где-то завыла собака, а мы нырнули в противоположную сторону.

— Отвлекли, — хрипло усмехнулся Щелбан, — Старые трюки лучше новых!

Замедлили шаг мы только у самых доков в Старом порту, когда свистки стражи остались далеко позади.

— Эй, Краб, — Щелбан толкнул меня в бок, — А это чё за хреновина у тебя?

Он ткнул пальцем в коготь, всё ещё зажатый в моей руке.

Я перевёл дух.

— Птица… большая. Напала на меня прошлой ночью.

— Какая ещё птица? — нахмурился Щелбан.

— Чёрная. На ворону похожа, но здоровая! С глазами как масло. Клюв — дам'марак, — я ввернул словечко, значение которого, как мне казалось, понял, — Как топор…

Парни замедлили шаг и переглянулись. Хрип присвистнул, и даже Рив обернулся, прищурившись.

— Ты серьёзно? — спросил он.

Я кивнул.

— Ну да, зачем мне врать? Я на чердаке ночевал, думал над вашим предложением…

— Ну и?

— Ну и она туда вломилась! Я успел вылезти на крышу, а у этой твари лапа застряла. Ну я и… — я поднял коготь, — Не знаю, как получилось. Чудом, наверное.

Щелбан и Хрип переглянулись. В их глазах читалось что-то новое — уважение?

— Да ну ты даёшь, шнырь хилый… — пробормотал Щелбан, — Птица эта большой была?

— Да говорю же, немаленькой… С телёнка.

— Красава, — неожиданно сказал Тур.

Все обернулись на него.

— Видел такую раньше? — спросил я.

— Разок, — гулко подтвердил здоровяк, — Это был тайкан.

Парни осенили себя знаками, приложив пару пальцев ко лбу и сердцу.

— Он не выглядел, как обычная птица.

— Это и не птица. Не совсем… — продолжил Тур, — Может, раньше и была, но Прилив изменил её… И она выросла, раз её никто не нашёл и не прибил… Обычно таких сразу стараются отыскать и грохнуть, чтоб потом младенцев из домов не таскали…

Меня передёрнуло от его слов. Жуть какая!

— А ты удачливый сукин сын, — откашлявшись, заметил Рив, — По поверьям, если ты забрал часть твари, что Прилив изменил — она тебя больше не тронет. Никогда.

— Вот это ты везунчик, — добавил Хрип, кивая.

Я сильнее сжал коготь.

Ну… Хоть что-то после этого ночного кошмара.

На улице потихоньку вечерело. Мы миновали оживлённую часть порта и теперь шли по краю причала, где доски прогнили насквозь. Впереди, наполовину затонувшее в илистой воде, темнело корыто с обломанной мачтой.

— Добро пожаловать во дворец! — хохотнул Щелбан, спрыгивая на покосившуюся палубу.

Небольшой корабль (если его ещё можно было так назвать) выглядел так, будто море несколько лет пережёвывало его, а после выплюнуло на берег. Краска облезла, борта покрылись ракушками, а из трюма торчали какие-то ржавые прутья.

Рив поднял руку, останавливая меня:

— Погоди.

Он наклонился и осторожно поддел ножом почти невидимую нить, натянутую у входа в трюм.

— Первая, — пробормотал он.

Тур откинул массивный люк, полез вниз, наклонился над лестницей и через секунду послышался щелчок — парень вытащил здоровенную деревяшку с вбитыми гвоздями — тупой стороной наружу.

— Вторая.

Я присвистнул.

— А если кто-то…

— Тогда будет орать как сучка, — усмехнулся Рив, переступая через порог, — И больше сюда не полезет.

Внутри пахло рыбой, дегтем и чем-то кислым. На полу валялось несколько грязных соломенных