Тот, кто приносит горе - Ярослав Сластёна

каждый житель должен был молиться и восхвалять высшие силы. Гордость переполняла меня! Могущество возвышало! Смертные беспрекословно выполняли все мои приказы, не поднимая бунтов. Абсолютно все слушали и повиновались замыслу богов и оправдывали этим любые свои прегрешения.

Но однажды, во время одного из «благих» походов против безбожников, что-то щёлкнуло у меня в голове. Я вдруг понял, что смертные не находятся под защитой богов, как мне говорили, а являются рабами высших существ. А я… Я был не защитником, не предводителем. Я был надзирателем. Надсмотрщиком, который следил, чтобы миллионы людей продолжали молиться, работать и умирать ради прихотей высших существ. В Протекторате все ходили с пустыми глазами, повторяя одни и те же молитвы, восхваляя своих поработителей.

В середине нашего похода я восстал против тех, кто паразитирует на вере и порабощает человеческую волю. В тот момент, когда я бросил им вызов, все мои дарованные силы исчезли, и я оказался один против ухмыляющихся божественных марионеток и толп безмозглых рабов, которые когда-то были моими подчинёнными и доверенными людьми.

Не знаю, чего ожидали посланники, но выйти против меня, лишённого божественных сил, оказалось последним решением в их жизни. Они были молоды и наивны! Не понимали, что я пережил две могущественные страны, которые были мной же и разрушены. Что мне может сделать кучка попаданцев, обладающих дарёной силой, но не имеющих опыта реальной жизни? Только завалить проход своими телами.

Взойдя на гору по бесчисленным телам, оказался в пантеоне среди богов. Но резни не произошло, потому что не было никаких высших существ, а был лишь один жадный, молодой, многоликий божок. Он создавал иллюзию многобожия, чтобы получить желанную энергию веры. Порабощал умы для собственного возвышения. Превращал каждого человека в биологического робота, что даже во сне будет приносить пользу.

У такого бога доверенными слугами становились только алчные подхалимы, что даже гроша не поставят на жизнь смертных из других миров. Они считали себя избранными самими богами. Но в итоге бог пал от моей руки, а все его приближённые потеряли свои дарёные силы и стали обычными людьми в разрушающемся мире.

Я же обрёл могущество, но не возгордился, а спустился с небес на землю, чтобы стать человеком и помогать другим людям находить свой путь в жизни…

— А дальше…

— Дядь Жень! Ну это постная фигня какая-то! — Воскликнула девочка лет двенадцати, вытирая нос тыльной стороной ладони и устраиваясь поудобнее на табурете.

— ЧТО?! Как ты выражаешься?! — Я попытался состроить рожу посерьёзней, дабы напугать, но получилось иначе.

— Аха-ха-ха! Из меня сиротские замашки из церковно-приходского приюта не вывести! — Звонко засмеялась девчонка и начала дрыгает ногами, словно усидеть на месте не способна и пяти минут.

— Доченька… Я к тебе со всей душой, а ты вот так, да? Смеёшься над исповедью своего папульки? — Не получилось строго, попробуем слезливо! Состроим грустную рожицу!

— Дядь Жень! Ну не плачь! Ты же вон какой сильный! Целого Многокакова убил! — Широко улыбнулась своими острыми зубками и проказливо сощурила ярко-голубые глаза.

— Многоликого…

— И его тоже!

Не смог удержаться и чуть не пробил себе лицо феспалмом. Сидим мы в моей тёмной каморке в построенной моими руками церквушке. Это, наверно, единственное совершённое деяние, которому я поистине рад. Ну ещё и тому, что удочерил себе помощницу Алису. Правда, раньше её все звали «эй ты» или «иди сюда». Но я дал ей нормальное имя и с детства стараюсь наставлять на путь истинный.

— Ну а что тебе не понравилось в моей истории? — Решил всё же поинтересоваться мнением у этой оторвы.

— Зачем была эта вставка в самом начале про императора? Когда он участвовал в твоей жизни? В начале пути или в конце? Я запуталась! — Алиса заглянула в мою рукопись и потыкала пальцем на первые строки.

— В конце… Он скрывал меня у себя во дворце и пользовался моими навыками для завоевания мира… — Попытался объяснить, но меня перебили.

— А всё было прям так? Ну вот прямо пафосно! Разве у него не было стражи? — Нашла малявка несостыковки в истории.

— Эх… Нет. Там всё было по-другому. Разве кому-то захочется читать про то, как я гонял императора по дворцовым катакомбам, словно крысу? Он, между прочим, умирать совершенно не хотел! Уважу старого друга хотя бы в своей истории. Не буду писать о реках слёз и мольбах у моих ног. Всё равно этого никто не видел! Стража-то того! Кончилась! — Попытался выразить руками всю свою скорбь, а взглядом горечь.

— Вот и надо было писать, как ты гонялся за позорным узурпатором! К чему этот пафос? В детстве ты часто читал мне книги с неправдоподобными сюжетами, а потом обсуждал весь вечер, как всё ненатурально и выдумано! И, честно говоря, мне больше всего нравилась именно заключительная часть таких наших посиделок! — Алиса резко поднялась с табурета и подошла ко мне со спины. Она обняла меня сзади, положила подбородок на плечо и заглянула в рукопись.

— Ладно перепишу… Дальше, что не понравилось? — Тяжело вздохнул и, не удержавшись, приступил гладить дочку по волосам.

— Ну призвали тебя в королевство… Как там было на самом деле? — С любопытством спросила девчонка, пытаясь дотянуться своими ручонками до бумаги на моём столе.

— Да я почти не помню той своей жизни! Только и жил в пути от одного конфликта к другому! Удивительно, как крышей не поехал! — Выразил своё негодование резким ударом ладони по столу.

— Аха-ха-ха! — Малявка весело расхохоталась и ещё сильнее прильнула ко мне своей головкой.

— Там в принципе ничего интересного не было… Сходи туда и сделай то. Не можешь? Ну какой же ты герой, раз не можешь! Брали на слабо, как дурачка! Ух, зла на них не хватает! Запомни, с аристо дела не имей! Обязательно сядут на шею, другого-то они не умеют! — Поделился своим неприятным опытом об этих лицедеях.

— Хорошо! Я это поняла ещё на вечернем чтении! Ты постоянно осуждал рыцарей по поводу и без! — Она нежно и с любовью похлопала меня по плечу, стараясь успокоить.

— Поживёшь с моё точно так же считать будешь. — Попытался вернуться к обсуждению рукописи, но Алиса продолжила говорить.

— Эх! Доблестный рыцарь сразит дракона и освободит одинокую принцессу… — Она заговорила вполголоса, с мечтательным выражением лица и устремлённым ввысь взглядом, словно насмехаясь надо мной!

— Где ты видела рыцарей, что способны дракона упокоить? Архимаги нормально не могут, а тут простой смертный в консервной банке и с зубочисткой. — Попытался начать свои нравоучения, но увидел насмешливый прищур и остановился. Ладно, сегодня особый день, ей можно и попроказничать.