Любимые по контракту - Эльвира Осетина

Тебя хочу, — ответил он, положив руку мне на шею и чуть-чуть её сжав.

В этот момент внутри что-то оборвалось, и низ живота наполнился приятной тяжестью, а ноги стали ватными.

Это же защитная реакция да? Та самая? Ну типа стокгольмского синдрома? Или он мне действительно нравится? Нет! Не может быть!

— Виталя, — запаниковала я, — ты же говорил, что девственницами не интересуешься.

Он еще сильнее надавил мне на шею, и начал покрывать очень нежными поцелуями скулу и обратно возвращаться к мочке уха. Боже… я и не знала, что так хорошо может быть…

Моё дыхание участилось, а этот не хороший развратитель заговорил:

— Барашка, ты сейчас выйдешь и скажешь родителям, что переезжаешь ко мне сегодня, потому что мы перед свадьбой решили попробовать себя в семейной жизни, — он опять очень нежно поцеловал меня и добавил: — И тогда я не буду говорить им о твоём долге ничего.

Меня, как обухом по голове ударило. Это если я перееду к нему… то есть к ним, то значит они меня там потом того… все вместе. Стало настолько плохо, что я поняла, еще немного и сознание потеряю.

— Эй-эй, ты чего? — резко встряхнул меня шатен, а затем чуть отодвинулся, смочил руку водой, и начал этой рукой мне по лицу возить. — Барашка, хочешь родителей напугать?

В этот момент я резко пришла в себя. Нельзя маму с папой пугать, у папы сердце, и у мамы тоже здоровье не ахти… А если я тут сейчас буду сознание терять при них, то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Давай, Аль, приходи в себя, — пробормотал Виталя, и еще раз смочил руку уже холодной водой и начал брызгать меня ей. — Чего ты так боишься? — продолжал болтать он. — Ну ничего страшного мы с тобой не сделаем, мы не маньяки какие-то. Секс вообще это не страшно. А очень-очень даже приятно. Вот распробуешь, сама будешь на шею вешаться. Тебе и сейчас понравилось, я же видел, раскраснелась вся, пока целовал тебя. Поцелуи мои тебе же понравились? Слышишь меня Аль?

— Виталя, — хриплым голосом произнесла я, — хватит меня водой поливать, у меня вся одежда уже мокрая.

— А ты прекращай мне тут из себя болезную корчить, — недовольно ответил шатен. — Давай, приходи в себя, тебе еще с родителями разговаривать. Или, черт с ним, с паршивой овцы, хоть шерсти клок? Заберу твою квартиру, да и всё?

Он резко отпустил меня и отошел в сторону.

— Нет, — покачала я головой, хватаясь за его руку, чтобы он никуда не ушел. — Не надо Виталь. Я всё скажу им, правда. Только мне надо время.

— Не дам я тебе времени, — рыкнул он. — Или сейчас скажешь, или я скажу….

— Ну пожалуйста, — простонала я, схватившись за его ладонь уже двумя руками, готовая встать перед ним на колени, если потребуется. Не позволю я родителей под старость лет оставить на улице, а они ведь сделают всё ради меня. И что потом? Как потом мы жить будем, где? Снимать где-то? Да ни за что на свете! И я быстро затараторила, смотря шатену в глаза: — У отца сердце больное, у мамы тоже со здоровьем проблемы. Я не могу вот прямо так взять и сегодня уйти. Дай мне время поговорить с ними наедине. Я им все объясню и завтра, сделаю так, как ты хочешь. Пожалуйста. — Последнее я буквально про ныла.

Виталя какое-то время молча смотрел на меня, чуть прищурившись, а я затаила дыхание, ожидая его вердикта. А он вдруг перевел взгляд на свою ладонь, которую я держала обеими руками.

Взгляд его изменился, и загорелся похотливым огоньком. Я тут же отпустила его руку и ощутила, как загорелось моё лицо от стыда.

— Ба-ра-шка, — растянул он моё прозвище, так, что мне опять почему-то стало стыдно, а по телу забегали мурашки, и совсем не от страха, я и сама ни за что на свете не смогла бы понять из-за чего всё это происходит, походу я больна, — я дам тебе один вечер и одну ночь. — Продолжил он, интимным голосом. — За это время ты соберешь свои вещи, и объяснишься с родителями. Утром я за тобой приеду и заберу.

У меня дыхание сперло от интонации, с которой Виталя произнес все эти слова, и я кое-как смогла уловить их значение.

Не иначе со мной помутнение рассудка случилось? Или за этот год они настолько умудрились въесться мне под кожу со своими приставаниями, что я неосознанно, привыкла?

— Х-хорошо, — ответила я с заминкой.

— Договорились, — улыбнулся шатен, и наклонившись к моему уху, тихо добавил: — Выпустишь меня?

Я резко отшатнулась в сторону от двери.

Он открыл её и вышел, я следом, а родители тут же выбежали из кухни, оба.

— Вы что так долго? — спросила мама, нахмурившись разглядывая мою мокрую блузку.

За меня ответил Виталя:

— Мы с Алей поговорили и решили, что ей надо собраться и с вами более тщательно всё обговорить, а я поеду, спасибо за гостеприимство, но мне пора, до завтра, любимая, — он повернулся ко мне, резко обхватил голову двумя рукам и поцеловал прямо в губы.

— До свидания Антонина Алексеевна, было очень приятно познакомиться, — он схватил руку моей мамы и поцеловал её тыльную сторону, и затем подал руку отцу для рукопожатия, тот в ответ, подал свою.

Когда дверь за Виталей захлопнулась, родители уставились на меня в шоке.

Ну да, я тоже в шоке.

— Мам, — жалобно произнесла я, — можно я поем, потом поговорим?

— Да Тонь, дай поесть ребенку, — добавил отец, видя, что мама сделала глубокий вздох и уже хотела устроить мне допрос с пристрастием.

— Ладно, пойдемте на кухню, — выдохнула мама, и тихо добавила: — твой жених притащил целый пакет деликатесов.

Стол и правда ломился от всяких вкусностей. Тут были и копчености разных сортов, и готовая курица гриль и сок в бокалах разлит. Родители алкоголь у меня не уважают.

А я подумала, что мне сейчас кусок хлеба в рот не полезет. Что-то так тошно стало, что опять родителям врать придется.

Но надо… никуда не денешься.

Разговор получился сложным. Я старалась говорить родителям правду, но при этом, не вдаваясь в подробности.