Дорога к свободе. Экономика и хорошее общество - Joseph E. Stiglitz

и однозначных научных работ в поддержку эффективности ношения масок, пока существует хоть какая-то значительная вероятность того, что ношение масок имеет значение, ношение маски на лице, потому что это может защитить других, почти наверняка предпочтительнее, учитывая низкую стоимость ношения масок и потенциально огромные затраты на болезнь.

Простые принципы могут оказаться не такими простыми, как кажется

Даже в таком, казалось бы, простейшем случае внешних эффектов, как убийство, общество выработало тонкий подход. Мы квалифицируем запрет. Мы признаем самооборону. Но затем мы обсуждаем, является ли в той или иной конкретной ситуации утверждение о самообороне законным.

В отношении многих внешних эффектов мы приняли принцип, согласно которому тот, кто наносит ущерб другим, платит за него. В случае с экологическим ущербом мы используем принцип "загрязнитель платит". Это имеет смысл, поскольку стимулирует потенциального загрязнителя не загрязнять окружающую среду.

Но внешние эффекты не возникают в вакууме. Действия одного человека не причинили бы вреда другому, если бы этого другого человека не было. Химическая компания, загрязняющая озеро, не причинит никому вреда, если никто не будет плавать в воде или пить ее - хотя это все равно нанесет вред окружающей среде и заставит людей отказаться от купания или питья воды. Даже неосторожный водитель может сказать, что если бы другой машины не было, он бы в нее не врезался.

В большинстве таких случаев возникает автоматическая (и, как мне кажется, правильная) реакция. Очевидно, что у меня должно быть право купаться в общественном озере и безопасно ездить по дороге. Это потому, что в большинстве своем наше общество решило, какие из этих свобод важнее, но иногда прийти к такому разумному консенсусу не так-то просто. В Германии водители по-прежнему имеют право ездить с неограниченной скоростью на некоторых участках автобанов, хотя эти экстремальные скорости увеличивают вероятность гибели людей и вредят окружающей среде.

Я не ставлю перед собой задачу ответить на вопрос о том, как следует решать каждый из этих сложных компромиссов между свободами. В каждой области есть свои сложности и тонкости. Взгляды общества на эти вопросы могут меняться и меняются, иногда очень быстро, и они различны в разных странах. Моя первая цель - рассмотреть свободу через призму компромиссов с точки зрения экономиста, что потребует аргументированного общественного обсуждения того, как свободы должны быть сбалансированы.

Есть еще две цели этой книги, к которым я обращусь после того, как предложу более глубокую основу для понимания компромисса между свободами: одна из них - предоставить рамки для решения этих более трудных вопросов, когда может быть не так очевидно, какой из набора конфликтующих свобод следует придать больший вес (см. главу 5). Другой - задаться вопросом, какая экономическая/политическая/социальная система с наибольшей вероятностью обеспечит справедливые результаты и благосостояние общества и отдельных людей (об этом говорится в части III).

Внешние эффекты и консервативная перспектива

В главе 2 я уделил значительное время обсуждению экономических перспектив свободного рынка. Я считаю, что неспособность правых понять, что свобода одного человека - это несвобода другого, является наиболее фундаментальным философским недостатком консервативной и либертарианской позиций. Свобода редко бывает одна. В интегрированном обществе мы просто не можем рассматривать свободу отдельного человека, не обращая внимания на последствия этой свободы для других.

Хайек и Фридман, конечно, знали о внешних эффектах, как отрицательных, так и положительных. И они даже писали о необходимости государственного вмешательства при наличии внешних эффектов. Например, Хайек в книге "Дорога к крепостному праву" (1944) писал:

Вредные последствия вырубки лесов, некоторых методов ведения сельского хозяйства, дыма и шума заводов также не могут быть ограничены владельцем собственности или теми, кто готов терпеть ущерб за оговоренную компенсацию. В таких случаях мы должны найти какую-то замену регулированию с помощью ценового механизма.

Осознавая возможность внешних эффектов, правые совершают четыре ошибки: (а) они сводят внешние эффекты к исключениям; (б) они не признают действительно важные внешние эффекты; (в) они считают, что в большинстве редких случаев, когда внешние эффекты имеют место, достаточно добровольных действий и нет необходимости во вмешательстве государства; (г) они считают, что если правительство должно принять меры, оно должно сделать это с помощью единственного инструмента - обложить налогом деятельность, вызывающую внешние эффекты.

В следующих разделах я объясню каждую из этих фундаментальных ошибок.

Внешние эффекты - это правило, а не исключение

Я уже объяснял, что в нашем мире XXI века внешние эффекты повсеместны и широко распространены. Но в мире Хайека, Фридмана и других правых внешние факторы - это исключение, то, что можно обсудить в курсе экономики в конце семестра, если останется время. Их подготовка как экономистов означала, что они не могли полностью игнорировать внешние факторы, но они определенно не были в центре внимания.

Если бы внешние факторы были действительно настолько неважными, как утверждают Фридман и правые, то, возможно, мы могли бы в основном полагаться на свободный рынок. Но, как я уже объяснял, внешние эффекты вездесущи и повсеместны, и они имеют значение. В этом смысле Фридман представлял собой большой шаг назад в нашем понимании экономики по сравнению с более тонким анализом Адама Смита, проведенным более чем за сто семьдесят пять лет до него. По иронии судьбы, неолиберализм усилил межфирменные внешние эффекты, особенно связанные с финансовым сектором. Эксцессы дерегулирования привели к возникновению крайне взаимосвязанных финансовых институтов, когда крах одного или нескольких из них может обрушить весь финансовый сектор и экономику.

Сосредоточение внимания на неправильных внешних факторах: Бремя для наших детей

В современной политике правые (в частности, фракция свободы в Республиканской партии) утверждают, что именно они думают о критической экстернальности избыточных расходов и о том, какое бремя они налагают на будущие поколения. (Разумеется, они отбрасывают эти рассуждения, когда речь заходит о долгах, возникающих в результате снижения налогов для богатых и влиятельных корпораций. Эти долги как-то по-другому выглядят).

С точки зрения экономики, в их рассуждениях есть фундаментальные недостатки. Во-первых, мы не можем рассматривать долг изолированно; мы должны смотреть на то, что мы получили с этим долгом. Если мы тратим деньги на инфраструктуру, образование или технологии, то у нас более продуктивная экономика; есть активы, которые компенсируют долговые обязательства. Большинство компаний растут за счет долгов. Никто в частном секторе не будет смотреть только на пассивную часть баланса. Когда компания хорошо инвестирует, стоимость активов увеличивается больше, чем обязательств, и чистая стоимость компании возрастает. То же самое касается и стран.

Говоря иначе, отказ от важнейших государственных инвестиций означает обнищание страны. По общему мнению, именно это