Босс, идите в баню! - Светлана Карапетян

И вот я стою посреди туалета, прижимаю её хрупкое тело к своему и не знаю что делать. Анечка отказывается пройти со мной в кабинет, при этом в её глазах испуг, неужели она решила, что я и дальше позволю её обижать. В груди защемило, когда она подняла на меня своё заплаканное лицо и я сморщился от досады, возникшее чувство пугало меня. Резко отстранившись от Ани, выхожу из туалета, оставив девушку в полной растерянности...

Мои дорогие читатели, прошу прощения за задержку, моя беременность проходит с осложнениями, второй день лежу с давлением. Как только мне станет легче я продолжу ежедневную выкладку прод️.

Глава 23.

Что это было? Эх, не понять мне мужчин. Да и опыта у меня совсем нет, чтобы делать хоть какие-то выводы на этот счёт. Сколько себя помню, рядом со мной никогда не было мужчины. Отца я не знала, совсем, возможно его и не было... Вернее он конечно был, от кого-то же мама забеременела, но в моей жизни он не отметился. Отчество было записано со слов матери, так мне сказали... Мама тоже не задержалась в моей жизни, оставив плачущий свёрток в роддоме, она растворилась в толпе... Став старше, я пыталась понять, почему она так поступила, но так и не смогла... Ненависти к ней не было, только обида и боль. Когда мне было семь на моих глазах умер Пашка, один из воспитанников детского дома и мой друг. Он пролез в дырку в заборе и выскочил на дорогу, его сбила машина. Водитель скрылся с места происшествия, бросив мальчишку умирать. Вокруг суетились люди, кто-то кричал, а я всё стояла и смотрела на его тело, не в силах сдвинуться с места, словно запоминая каждую деталь... Я единственная, кто мог назвать номер скрывшегося автомобиля, но... моя память сделала мне шикарный подарок : вместо жутких кошмаров, она наградила меня полным отсутствием воспоминаний... Пашку похоронили, а водителя так и не нашли...

Я продолжала жить, но радоваться уже не могла, потому что вместе со спасительным беспамятством у меня пропала речь. Совсем. Лет до одиннадцати я не разговаривала. Врачи несколько раз осматривали меня, а потом в детском доме махнули на всё рукой и оставили в покое.

Немота меня не смущала, совсем, так даже удобнее было. Обидчикам быстро надоедало измываться надо мной. Худая, бледная, с россыпью веснушек и ярко-рыжими волосами, я скорее отталкивала людей, чем привлекала. К восьми годам я почти одичала, прячась от людей в подвале предавалась мечтам, читая очередную книжку. Это был мой мир, в который я никого не стремилась впускать.

Читать меня ещё Пашка научил, видимо в своей прошлой жизни я была достаточно смышлёным ребёнком. Мне казалось, что мама полюбит меня, если узнает, что я умею читать и писать, что она вернётся и заберёт меня домой... Когда все засыпали, я закрывала глаза и представляла себе, как мамочка бережно расчёсывает мои длинные волосы, перебирая пряди тёплыми руками. Она поёт мне песенку и целует в нос, а я прижимаюсь к ней, впитывая в себя её тепло...

Зажмурившись я чувствовала как слёзы текли по моим щекам, касалась пальцами своих волос, но вместо длинных шелковистых прядей ощущала лишь пустоту. Кто-то из девчонок решил, что это хорошая шутка, они обстригли меня пока я спала... Наутро я обнаружила свои волосы на подушке. Новая причёска была настолько ужасна, что меня обрили наголо, приговаривая с усмешкой, что так даже лучше...

Потом в моей жизни появилась Ленка. Весёлая бойкая хохотушка, она всегда радовалась жизни. И даже то, что от неё отказались очередные приёмные родители её не особо расстраивало. Лена была румяной толстушкой, от неё пахло сдобой и карамелью. Она единственная, кого я пустила в свой маленький мир...

Она взяла меня под своё крыло, не позволяя никому обижать. Мне было десять, Лене пятнадцать. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону, у меня появилась подруга... Вечерами она гладила меня по голове и рассказывала сказки, каждый раз новые. Мне кажется, что некоторые она придумала сама, потому что я раньше их не слышала. У неё была бурная фантазия в отличае от меня. Друзей у Лены тоже было много, даже вне стен детского дома. Они часто таскали ей конфеты и булочки, которые она безумно любила, но всегда делила со мной. Я была почти счастлива, но всё же мне не хватало для счастья семьи... Я слушала рассказы других детей про папу, который носил их на руках, катал на шее или спине и горько вздыхала. Хотелось хоть на мгновение очутиться на их месте, хоть раз почувствовать прикосновение шершавых ладоней к своему лицу или поцелуй с запахом сигарет, оставленный на моём лбу. Я бы никогда не ругалась с родителями! Была бы послушной девочкой... Но родителей в моей жизни не случилось и мне оставалось только мечтать о счастливой семье...

Воспоминания о прежней жизни причиняли боль, смахнув слезинки я посмотрела на себя в зеркало. Да уж ... Писанная красавица, понятно почему босс убежал от меня. Нужно попытаться выбраться отсюда незамеченной, вот только как, я себе не представляла.

Дверь скрипнула за спиной, испугавшись я опустила голову вниз и включила воду, не хотелось бы привлекать к себе внимание, о порванной юбке я благополучно забыла. Неожиданно на мои плечи легло что-то мягкое, вздрогнув я обернулась, и увидела стоящего рядом Алексея. У него в руках была моя сумка и пуховик, а на моих плечах висела широкая толстовка с капюшоном. Удивлённо посмотрела на мужчину, не понимая чего он хочет от меня.

- Я хотел принести очки, но кофта показалась мне лучшим вариантом. Накинь капюшон на голову, он широкий, закроет половину твоего лица. А если голову пониже опустишь, то никто ничего не заметит.

Делаю так, как велит босс. Кофта мне велика, с трудом натягиваю поверх неё куртку, чувствуя себя колобком, зато со всех сторон прикрыта, что не может не радовать. Бросаю взгляд на сумку, может попытаться смыть чёрные подтёки от туши, тогда будет проще добраться до дома. Но Алексей Дмитриевич хватает меня за руку и выводит из туалета, я даже пискнуть не успеваю. Мы спускаемся по лестнице вниз, а потом он ведёт меня к своей машине. Также молча открывает дверь, приглашая внутрь. Сопротивляться нет ни сил, ни желания,