На нее запрет. Дочка Шаха - Кристина Майер

– для девочек. Если мужчину что-то зацепило, он должен подойти и прояснить ситуацию или отпустить ситуацию, если она не стоит внимания. Мне не совсем было понятно поведение взрослого мужчины, коим являлся Сергей Эдуардович.

На моей работе обиженки доктора никак не отразились, я занималась тем, что поручала мне Елена Владимировна – играла с детьми, ассистировала на перевязках, раскладывала препараты.

Чем бы я ни занималась, а из мыслей прогнать Леву не получалось. Прочно засел!

- Елена Владимировна, можно я уйду сегодня пораньше с работы? Минут на двадцать? – спросила старшую медсестру, к которой была приставлена весь день. Последние часа два я слонялась без дела, поэтому не видела причин оставаться на работе до конца смены.

В планах было избежать встречи с Бессоновым. Рядом с ним меня не отпускает ощущение, что я стою на острие бритвы. От адреналина дух захватывает, в груди печет, но в то же время мне страшно и волнительно, словно сделав неверный шаг, я могу вся изрезаться.

- С этими вопросами к Сергею Эдуардовичу, - мило улыбнувшись, Елена Владимировна вернулась к заполнению каких-то бумаг.

- Хорошо, - ничего хорошего нет, я просто хочу скорее забыть о своей просьбе. Неприятно было получить отказ, поэтому я просто выхожу из кабинета. Пойду выпью воду или чай. Хоть какое-то занятие.

К доктору мне идти отпрашиваться не хотелось. После сегодняшнего напряжения между нами, я тоже старалась с ним не пересекаться. Замечательная атмосфера на работе. С возвращением Бессонова в моей жизни стал твориться какой-то ад: выпускной вечер испорчен, авария, поджег скутера, ссора с Ванькой, наказание и скрытое недовольство моего начальника.

Отпрашиваться к Сергею Эдуардовичу я бы не пошла, но этого и не понадобилось. Ванька после стольких дней молчания наконец-то прислал скупое сообщение.

«К шести подъеду, заберу тебя»

Будто знал, что я могу сбежать от Бессонова.

В пять минут шестого я спускалась к стоянке, Ванька стоял и ждал. От него я прятаться и убегать не собиралась. Ванька был мне самым близким другом, я с девочками так не дружила, как с ним. Все эти дни очень переживала, мечтая скорее помириться.

Ванька себя винил за ту аварию. Он всегда меня страховал и прикрывал, не хотел, чтобы мне досталось от папы. В этот раз я действительно могла погибнуть. Я понимаю чувства Ванька, понимаю, что он испугался. Не хочет он больше отвечать за такую дуру. Случись в тот день трагедия, ему с этим пришлось бы жить, смотреть в глаза моим родителям. Только поставив себя на место друга, я понимаю, что могла его жестко подставить. Но все это не отменяет моей обиды, я ведь писала, хотела извиниться, а он молчал…

Не поздоровавшись с Ванькой, села в машину на переднее сидение. Сидим, молчим, никуда не едем. Первым никто не хочет заговаривать. Я хорошо знала своего не в меру серьезного упертого друга, он меня уже простил, если я сейчас повинюсь, он меня отругает, поэтому лучше корчить обиженную моську.

- Марат запретил прогулки с друзьями? – спрашивает Ванька, постукивая пальцами по рулю. Первым заговорил, значит, не будет ругаться, но все равно, лучше еще немного покочевряжиться.

- Запретил, - сижу ровно, смотрю прямо.

- На все лето?

- Угу.

- Значит, будем сидеть вечерами у тебя дома, - заявляет серьезно Ванька, до слез трогает своей преданностью. Может ведь с друзьями тусить: бары, рестораны, природа… Приходится промаргиваться, чтобы не разреветься. Я могу кинуться ему на грудь и намочить футболку. Наверное, скоро месячные пойдут, только этим можно объяснить мое плаксивое настроение.

- В выходные мне разрешено учиться ездить на мотоцикле под присмотром Левы, - не знаю, зачем я об этом сообщаю Ваньке, если решила не ходить.

- Хоть какое-то развлечение, - усмехается друг, тянет к моим волосам руку и наводит на голове беспорядок.

- Прекрати, терпеть не могу, когда ты так делаешь, - пытаюсь пригладить гнездо на голове. – Я еще не решила, пойду или нет.

- Пойдешь, - строго произносит Лютаев. – Это ты сейчас такая смирная, потому что свежо воспоминание и ссадины, - косится на разбитые ноги. - А через месяц другой тебя опять потянет на приключения.

- А при чем тут Бессонов и езда на мотоцикле?

- В августе, скорее всего, мы семьями полетим вместе отдыхать, - вместо ответа на мой вопрос. Возможно, у него его просто нет, а своими словами Лютаев решил меня подбодрить. – А пока я буду возить тебя отбывать наказание, а вечерами забирать, - притворно вздыхая. Я прикусываю язык, чтобы не спросить о Бессонове. Почему он передумал меня забирать? – В том, что ты натворила, есть и моя вина, - произносит Лютаев. А я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Сама ведь хотела, чтобы он от меня отстал, тогда откуда чувство разочарования?

Глава 20

Камилла

Я боялась признаться себе, что меня расстраивало отсутствие Бессонов. Совсем немного расстраивало. Каждый раз, выходя из клиники, я ждала, что увижу его машину на стоянке, но там всегда находился Ванька. Не скажу, что я была против присутствия друга… просто… я стала ловить себя на мысли, что мне не хватает тех волнительных эмоций, которые вызывал Лева.

Я старалась не думать о том, где он и с кем. Запретила себе интересоваться, а Лютаев, как назло за все эти дни ни разу не упомянул о Бессонове.

Общение с Ванькой наладилось, иногда вечерами он задерживался у нас, мы устраивали пикник на террасе, я рассказывала другу подробно о том, что происходит у меня на работе, а он как всегда молчаливо слушал. Конечно, мне хотелось проводить время в компании друзей, но в данных обстоятельствах я была рада, что у меня есть Ванька.

Не упоминала я в разговоре Сергея Эдуардовича. Вот не знаю почему, но старательно опускала любое упоминание о нем, хотя мы прекрасно общались с доктором. Он был мил и любезен, делал комплименты, но при этом перестал казаться навязчивым. Возможно, во вторник его мысли были забиты работой и особо тяжелым случаем, а не обидками, как я предполагала. В среду и четверг он классно общался, даже пригласил посетить выставку современного искусства.

В пятницу доктор снова был закрыт. Мы практически с Сергеем Эдуардовичем не пересекались, он рычал на персонал, а те старались не попадаться ему на глаза. Видя, что Сергей Эдуардович нервничает, я держалась Елены Владимировны, которая всегда оказывалась в самой дальней точке от распевающего коллег