Расколотая империя - Алексей Александрович Иванов

же наклонилась и легонько коснулась губами его губ. А когда поняла, какую огромную ошибку совершила, было слишком поздно.

Легкий поцелуй мгновенно превратился в неистовый, страстный. Сладкое, хмельное возбуждение захватило Милеву с головой, сметая все преграды и запреты.

Глава 8

Мирный рассвет

Клановые бойцы Красного и Синего дворов давно растворились в темноте ночи. На ведущей к такому популярному сегодня постоялому двору улице вновь воцарилась тишина. Городские стражники, несмотря на поднятый битвой шум, явно решили воздержаться от активных действий.

Ночь на дворе, все порядочные люди спят! А от непорядочных в этих районах даже ночным стражникам лучше держаться подальше. Да и вспышки техник говорили, что дрались люди не только непорядочные, но и одаренные.

К демонам благородных и их разборки!

Вот утром, когда взойдет солнышко, можно поспешно прибыть на место происшествия. Все внимательно осмотреть, стараясь НЕ найти следов. А когда это произойдет, спокойно продолжить охранять порядок и покой столицы… желательно подальше от Медного города.

«Ленивые погрязшие в ереси потворствования магам ублюдки», — с горечью в сердце от несовершенства мира подумал брат Анато, обходя место недавней схватки.

Впрочем, он припомнил несколько случаев из своей насыщенной жизни. Городские стражники везде одинаковые — в дела сильных мира сего они лезть не любят.

Донесение одного из верных прихожан пришло слишком поздно. И к главному действу священник не успел. Как выяснилось, к лучшему.

Вновь Пресветлый хранит своих верных последователей!

В сердце верховного предвестника, царила радость и одновременно с этим печаль. Сегодня ночью множество проклятых одаренных ушли в свет, где их грешные души ждет справедливое воздаяние за грехи. И эти души он, увы, уже никогда не спасет. Да и главные грешники, посягнувшие на священный храм, ушли от справедливого возмездия.

Но это лишь испытания, которые Пресветлый посылает, проверяя крепость его веры. А она крепка!

Небо на востоке стало светлеть, предвещая скорый рассвет.

Пройдясь по внутреннему двору дважды разгромленного постоялого двора. Белый жрец недовольно поджал губы и небрежно пнул ногой ложного дракона Второго Крепкого легиона.

Тар Валлон явно решил зло посмеяться над своими врагами. Поманил сладкой приманкой, загнал в западню и заставил драться друг с другом на потеху своей погрязшей в яде магии и демона грешной душе.

Надо признать, сработано прекрасно. Верховному предвестнику даже стало немного жаль, что Первого принца уже не привлечь на правильную сторону и не спасти. Такой изощренный ум мог бы славно послужить к вящей Его славе. Не судьба… жаль…

Покончив с осмотром обгоревших развалин, он решительно двинулся вглубь улочек Медного города и тут же пожалел об этом. Хоть имперская столица могла похвастать хорошей, возможно лучшей в империи системой канализации, но в Медном городе со своей задачей она явно не справлялась. На некоторых улицах отчетливо пованивало нечистотами и далеко не свежей рыбой.

«Все начнется здесь», — решил Анато, местами стараясь дышать через рот.

Покинув хитросплетение узких, проложенных явно не по имперским канонам Гармонии улиц, он выбрался в район рыбацкого порта.

Да, все начнется именно здесь. Император мертв, а значит, реализацию всех планов придется ускорить. Проклятые недобитые зеленые! После нападения на храм у него осталось не так много людей. Но откладывать нельзя. Другого такого случая показать силу истиной веры может и не представиться.

Только завоевав сердца людей можно покорить империю! Путь этот будет страшен и кровав. Но нет жертвы, на которую нельзя пойти ради всеобщего блага!

— Оп-па-па! — Дорогу Анато перегородили трое громил явно бандитской наружности. — Смотрите, какая птичка залетела в наши силки? Гони деньги, свя…

Огненная вспышка разогнала предрассветную темноту, породив и тут же оборвав тройной крик ужаса и боли.

Перешагнув через три почерневших трупа с кусками обугленной, дымящейся плоти, брат Анато продолжил прогулку по темным улицам.

* * *

О возвращении сына Четвертая императрица узнала по шуму, поднявшемуся в загородном поместье. Хоть между ее крылом и крылом сына располагалась длинная галерея, грохот разбиваемой посуды и мебели стоял такой, что должно были проснуться не только поместье императрицы, но и все соседние. К счастью, союзные Синему двору.

Быстро накинув на плечи шелковый халат, Медея поспешила на шум. Втайне кляня себя за то, что заснула, не дождавшись возвращения Бадриса.

У покоев Пятого принца было настоящее столпотворение слуг и стражей, которые мялись перед дверьми, но не решались войти, боясь гнева Бадриса.

— Вон! — коротко бросила Медея, отсылая слуг и стражников.

Слышать и догадываться — это одно, а видеть и точно знать — совсем другое. Не дело, когда будущий император предстает перед посторонними в образе нервного, неуравновешенного подростка. Хоть слуг и стражников Синего двора нельзя отнести к совсем посторонним. Да и проверяли их многократно… все равно не дело. Золото имеет свойство развязывать самые молчаливые языки. Впрочем, затыкать излишне разговорчивых оно тоже умеет… пусть и чужими руками.

Дождавшись, пока все разойдутся, Медея решительно постучала. Не дождалась разрешения и толкнула дверные створки.

Гостиная Бадриса являла собой классический образец рукотворного хаоса. Перевернутая стойка с оружием, разбитый графин, смятые кубки для вина, по которым кто-то со вкусом потоптался. Дорогое фарфоровое блюдо хинданской работы было разбито, среди осколков лежали фрукты.

Да, теперь это походило не просто на приступ злости, а на настоящий припадок истерики. Несмотря на все ее наставления, с Бадрисом, увы, такое случалось. Хорошо еще, что в этот раз он догадался отослать всех слуг и охрану. И никто не стал свидетелем этого постыдного зрелища.

— Успокоился? — поинтересовалась Медея, не скрывая иронии. Потерев подбородок, она нечитаемым взглядом рассматривала гневно раздувающего ноздри сына. Внезапная и непонятная смерть его лучшего друга Раса слишком сильно сказалась на ее мальчике. Сделала Бадриса неуравновешенным и излишне эмоциональным.

Это было плохо. Опасно.

Что хуже всего, непонятно, кто именно разделался с Расом во время ночного нападения остатков мятежного Второго легиона на храм Белых жрецов. Многие, в том числе и сам Бадрис, подозревали Тара. Но Медея этих убеждений не разделяла.

А теперь к гибели друга добавился неудачный, а иначе с чего бы Бадрису злиться, ночной рейд.

— Вы никого не нашли? — угадала она, не дождавшись внятного ответа.

Само сообщение, полученное Бадрисом из непонятного источника, и не сообщавшее об укрытии мятежников, а фактически требовавшее немедленно выступить, казалось ей подозрительным. Ее шпионы тоже сообщали о странных шевелениях в Ремесленном районе, но прежде чем бросаться в драку, она решила все хорошенько проверить. Да и зачем рисковать своими людьми? Пусть с мятежниками разбираются серебряные крылья, императорские тени или городская стража.

Бадрис не ответил, только разозлился еще больше, выместив свою злость на том, что попалось под руку. А под руку ему попались ножны от меча. Лакированное дерево треснуло, разлетелось и также было растоптано.

Но Медея отметила еще кое-что, судя по покрасневшим щекам, сын вспомнил ее предупреждение.

— Вы не только никого не нашли, но и попали в неприятности? — вздохнула она, быстро определив причину упрямого молчания сына. — Городская стража? Ах, аспекты! Неужели Красный двор⁈..

— Да! — бросил Бадрис односложно и зло, словно выругался.

Плохие новости. Стычка с Красным двором означала, что без потерь не обошлось.

— Все, хватит истерик! — хлопнув в ладоши, резко добавила Четвертая императрица. Встав перед сыном, она ласково погладила его по щеке. — Ты проиграл мелкую стычку. Успокойся, сделай выводы и больше не совершай таких ошибок!

— Но… — Брдис попытался возразить, но не нашел нужных слов. Покусав губы, он отстранил руку матери и нехотя кивнул. — Хорошо, мама.

— Воспринимай это, как жизненный урок, — наставительно посоветовала Медея. — И в следующий раз не действуй столь опрометчиво. Не торопись. Слушайся моих советов! Я плохого не посоветую! — строго добавила она.

Пряча огонек непослушания в глазах, Бадрис склонил голову.

— Хорошо, мама, — вновь повторил он. Желая только одного — остаться одному.

— И уберись тут! Сам! — веско добавила Медея, развивая успех. Хорошо, что у нее такой послушный сын. — Не хочу, чтобы кто-то видел последствия твоей истерики.

Бадрис насупился, но сдержался. Не стал отвечать, выплескивать на мать свое раздражение и гнев.

Медея еще раз