Сними очки, ботаничка - Анастасия Боровик

— Ну а это — для прекрасных дам, — говорит Фомин и с лёгкой улыбкой протягивает мне алую розу.

Я смотрю на неё и совсем не хочу брать. Я понимаю, что это подарок, и мне безумно волнительно оттого, что я даже не могла в такое поверить, но… Я не люблю розы. Даже не так: я не люблю срезанные цветы, которые обречены увянуть. Предпочитаю горшечные — в них есть жизнь. Но сейчас я протягиваю руку, беру бархатистый бутон, машинально вдыхаю сладкий, пьянящий аромат и говорю:

— Спасибо, очень красивая.

— Есть место, куда хочешь сходить посидеть? Или на мой выбор? — спрашивает Фомин.

— Да, я хотела бы прогуляться в парке, — говорю я, и Митя удивлённо поднимает брови, показывая взглядом назад.

— В этом? Уже вечереет…

— Ты что, боишься? — удивляюсь я.

— Я? Нет, просто холодно. Я думал, может, пойдём в соседнее кафе, там можно попить чай?

— Не хочу чай, — говорю я, возможно, слишком резко, потому что сразу же вспоминаю Виктора Клюева и его советы.

— Мы можем погулять в парке, подышать воздухом, а потом уже куда-нибудь зайти.

— Пойдём, — соглашается Фомин и с галантным видом предлагает мне руку. Я беру его под руку, чувствуя под пальцами плотную ткань его куртки, и прижимаюсь чуть ближе. Мне становится спокойнее, и я забываю о противном Витеньке. И зря он отговаривал меня от прогулки — просто завидует, что кто-то умеет красиво ухаживать.

Мы идём по аллее, и Митя рассказывает о себе. Но вскоре мне становится скучно. Всё, что он говорит, я и так знаю. Человек даже не подозревает, сколько лет я потратила на изучение его жизни: еда, учёба, дополнительные занятия, интересы, семья… Странно, что среди всего этого я упустила, что и девочки там тоже были. Хотя, если учесть, что он гулял с ними после школы, как сейчас со мной...

А Витя вот в открытую всем глазки строит. Кате такое не нравится, как я буду ему помогать? И почему он решил, что Фомин нравится мне аж с первого класса? Ну, предположим, он понял это на дискотеке, из-за свидания, но не мог же он знать, что это тянется с детства. Может, он просто взял меня на слабо? А я повелась… И теперь он знает мою главную тайну, а я так и не разгадала ни одной его. Что его связывало с Леной Скворцовой? Они тогда яростно ругались на площадке, а потом Митя с ней расстался. Может, Клюев ведёт какую-то подпольную игру против своего же друга, а я теперь пешка в его руках? И почему он зовёт Митю Димой? Может, ему так просто нравится?

— Слава, тебе неинтересно? — его голос вырывает меня из водоворота мыслей.

— Что? Нет, почему?

— И что я сказал последнее? — недовольно переспрашивает Митя. — Ты как будто не здесь.

— Ты сказал, что хочешь поступить в технический, что ты отличник в школе, любишь футбол, все фильмы про «Форсаж» и ешь бутерброды так, чтобы сыр был всегда сверху, а колбаса внизу… — почти машинально выдаю я.

— В целом да, только вот про бутерброд я не говорил. Но вообще, если подумать, так и есть.

Упс. Митя смотрит на меня с лёгким удивлением и любопытством.

— Ну, я предположила. А что, угадала? Вот это я экстресекс!

— Может, экстрасенс? — поправляет он, и в его глазах вспыхивают весёлые искорки.

— Ну да, я так и сказала…

Мы молча смотрим друг на друга. Напряжение становится очевидным. Я всё испортила, и не факт, что мы ещё когда-нибудь увидимся. Я даже не попыталась просто получить удовольствие от этого вечера. Я выдыхаю и решаю отпустить ситуацию.

— Митя, а тебе больше нравится, когда тебя зовут так или Дима?

— Без разницы. Хотя есть у меня один друг, он принципиально зовёт меня Димой. Я и не против.

— А зачем он так делает?

— Потому что мы в третьем классе подрались, он меня победил и сказал, что на правах победителя будет звать меня Димой.

— А тебе это было обидно?

Я в лёгком шоке. Витя Клюев дрался с Фоминым? Я об этом ничего не знала!

— Конечно, обидно, но победителей не судят. Я пришёл домой и весь оставшийся месяц тренировался: смотрел видео, как правильно делать захваты, качал пресс.

— И что потом?

— Победил.

— И что попросил в ответ?

— Какую-то модную игрушку у него забрал. Ну а он с тех пор так и зовёт — Дима. Правда, однажды спросил, не против ли я, может, перестать. Но я уже привык.

Я под впечатлением и продолжаю расспрашивать Митю о его детстве. Многие вещи открываются для меня заново.

— Я так ненавидел гимнастику, ты бы знала. Каждый день крутиться, делать растяжку, потом ещё перед всеми выступать, пока парни из твоего класса дерутся друг с другом на боксе или самбо. Хорошо, что когда подрос, мне дали возможность выбрать то, что мне нравится.

— Тебе нравится драться? — удивляюсь я.

— Очень. Я бы даже хотел стать профессиональным боксёром, но всё-таки из-за травмы по гимнастике и потому, что это «несерьёзная» профессия, по мнению моего отца, не получится. Поэтому хожу на тренировки для себя. — говорит парень с грустью в голосе.

— Почему тебе нравится бокс? — кажется, я что-то очень важное упустила. Митя Фомин оказался не тем, кем я его считала все эти годы.

— Кровь, жажда силы, утверждение победы. Адреналин.

— По тебе не скажешь… — вырывается у меня. — Ты выглядишь как будущий директор крупной фирмы, а не боец без правил...

Все эти годы мне казалось, что он — творческая, утончённая личность. Мягкий, стремящийся к идеальному порядку и полному контролю. А он... другой. Его аккуратная внешность, безупречные манеры — это всего лишь обложка. Под ней скрывается нечто дикое, сильное, первозданное. Его внешняя картинка так сильно не стыкуется с внутренним миром, что у меня кружится голова.

Мы останавливаемся. В его глазах вспыхивает озорной, вызывающий огонёк. Не говоря ни слова, он расстёгивает свою классическую куртку, берёт мою руку — и я чувствую, как дрожь пробегает по моим пальцам.

— Тогда позволь тебе кое-что показать, — его голос низкий, доверительный.

— Сожми кулачок. Давай, бей.

Я смотрю на него с ужасом. — Давай, Слава,