Посланец Солнца, или Молодец из колодца - Владимир Васильевич Радимиров

И вот как-то в ноябрьскую слякоть сидят они с папой и новости по телеку наблюдают. А там сюжет один показывали про некую дряхлую бабушку. Старушка эта была больная, одинокая, умом чуток тронутая, и жила она в настолько ветхой лачуге, что назвать её домом язык даже не поворачивался. И никто этой бедной бабке помощь не в силах был оказать: ни соседи небогатые, ни родственники разбежавшиеся, ни сельская равнодушная администрация.

— А вот помнишь, папа, — к Сан Санычу тут Ваня обращается, — как мы с тобою в Италии в прошлом году отдыхали? Ты ещё тогда три номера забронировал для нас в отеле шикарном? Меня ты поселил в одних апартаментах, сам занял вторые, а в третий номер ты зашёл и с грохотом воздух там испортил. А потом ты весело ещё расхохотался и сказал, что в этом номере твой дух останется ночевать. Денег на подобную блажь у тебя всегда почему-то хватало. А вот помочь конкретно этой, к примеру, нищей бабушке у вас, у элиты новоявленной, средств почему-то не хватает никогда. Вы как слепые, ей-богу: смотрите и ничего плохого вокруг словно не замечаете. Наверное, вы просто зажрались и поголовно сделались психически ненормальными…

Сан Саныч оторопело молчал, слушая упрёки сына, а Ваня головою покачал и твёрдым голосом договорил:

— Знай, папа — таким, как ты, быть стыдно. Да-да! Мы, молодые россияне, ни за что не пойдём по вашим стопам. Мы станем жить совсем иначе: по-человечески, а не по-зверски, и то, что вы нынче со страною сделали, вам не простится вовек.

Говорил Иван спокойно, безо всякой истерики, и тону его решительному нельзя было не поверить.

Вот тут-то Сан Саныч и призадумался.

Три дня он ходил, как словно в воду опущенный, весь в мрачных каких-то раздумьях, а потом сына к себе позвал и поведал ему о том, что надумал.

— Уязвил ты меня Ваня, — каким-то непривычно тихим голосом он сказал, — в самое сердце ты меня ранил. Я ведь после того твоего обличения справедливого три ночи кряду почитай что даже и не спал. Вот лежу я во тьме и думаю: а и в самом-то деле — на кой хрен сдалась мне эта гонка вечная за деньгами? Что я — коллекционер что ли зачумлённый? Что мне дадут лишние мои миллионы? Ведь на лишнее богатство лихо лишь одно покупается, что правда то правда! Я же в детстве октябрёнком был, потом пионером, комсомольцем… Я ж за идею тогда душою своею стоял, хоть за идею во многом и ложную! А сейчас?.. Какая у меня идея?.. Корчить из себя богатея? И всё?.. Нет, так дело не пойдёт! Мразь мы, а не элита! Жадюги ненасытные! Сволочи! Короче… Домик для этой бабки мною уже строится. Скоро всё будет готово. Пусть хоть через месяц, а старушка по-людски заживёт. И ещё. Прости меня за всё, Ваня: дураком был твой папаня, ага!

А на следующий день поговорил Сан Саныч и с самою Вераною. Долго они о чём-то с глазу на глаз базарили, и когда ведьма от отца вышла, то была она страшно злая, растерянная и вся в слезах. Объявил, оказывается, Ванин батя непреклонно, что учиняет он с женою развод. И всё произошло в соответствии с брачным их договором, а Веранин изощрённый гипноз не возымел более никакого воздействия на миллионера совестливого.

Удручённый же своим ничтожеством Эдгашка надумал неожиданно стать сильным, как и Ванька. Ага! Заклинание осиное он ведь знал? — Знал. Ну а до остального ему было дела мало.

Вот седлает Эдгар двухколёсного своего титанового коня, да и поезжает, не мешкая, за город, к иномирным тем вратам.

Всего-то немного он проехал, ведомый ревнивым азартом, как увидал бабку, впереди его на тротуар брякнувшуюся и не могущую никак подняться. Но эта драма банальная полностью скользнула мимо Эдгашкиного выборочного внимания, поскольку эгоисты собою лишь постоянно заняты, и вовсе не склонны кому бы то ни было помогать. Далее он мимо храма крутил свои педали, и в протянутую нищим руку плюнул, над тем потешаясь. А как достиг Эдгар последнего уже светофора и на красный свет у дороги остановился, то согбенную трясущуюся старушонку узрел он возле себя.

— Прошу тебя, добрый молодец, — попросила его бабулечка квёлым голосом, — переведи меня, пожалуйста, на ту сторонушку!

— Хэ, тоже ещё выдумала! — презрительно юнец на бабку воззрился, — Своими ножками давай вон топай. Я не могу тебе помочь — спешу очень.

И едва лишь зелёный свет загорелся, как прыгнул он в седельце и через переход поехал.

А старушка эта загадочная головою покачала укоризненно и такие словеса вослед ему высказала:

— Поезжай, поезжай, негодник Эдгар! Так и быть, спеши. Только помни пословицу русскую: кто поспешит, тот людей насмешит!

И будто оттуда она сгинула.

Только лишь Эдгаха заявляется, куда было ему надо, как глядь — а осина-то на фиг упала! Прошедшая недавно буря её видно сломала.

Приставил малец к срубу свой велосипед и пошёл по высокой траве на то место.

А как пришёл, то поскрёб он себе затылок возле комля вывороченного, плечами пожал в недоумении, и принялся вокруг всего дерева ходить, волшебный куплет притом декламируя. Да только фигу! Ничего-то у него не получилося: вход в несусветье медным тазом, оказывается, накрылся.

Обозлённый аж до предела, поплёлся отпрыск Веранин обратно к своему велику. Подходит, и только было хотел за руль он взяться, как вдруг слышит — колокольчики никак в колодце звякнули?! Наклонил тогда Эдгар над водою свою харю — и опа же на! Аж назад он вначале отпрянул.

Отражение-то его водное корчило ему дикие рожи! И за ухи оно себя оттягивало, и язык наружу казало, и по-всякому вылупливало глаза. Да ещё и дублировало этот клоунаж звуками разными издевательскими.

А потом перестало изображение кривляться, головою покачало и сказало так:

— Дурак ты, Эдгашка, как есть дурак! Говори ещё спасибо, что осина эта чёртова упала, а то бы точно тогда ты пропал!

Мальца от этого дива как парализовало: стоит он ни жив прямо, ни мёртв и в отражение говорящее пялится.

Ну а Солнечный Посланец нахмурил тут ряху, в воде отражавшуюся, да как вдруг на пацана рявкнет:

— А ну-ка марш отсюда, негодяй Эдгашка! Иди вон получше учись, да настоящим человеком стать попытайся!

Тут уж у нашего остолопа парализация временная закончилась, и приключилась с недорослем офонаревшим медвежья внезапно болезнь. Почуял он внутрях своих тяжесть нежданную и моментально в штаны-то