Убежище. Книга пятая - Ольга Станиславовна Назарова

как человек выдержанный, ничем не выдал, как именно эта особа похожа на его бывшую тёщу и как именно он относится к подобным, с позволения сказать, женщинам. – Так! Тут находится Министерство обороны! Если у вас к нам дел нет, прекратите орать и покиньте территорию!

Тётка струхнула и быстренько отступила, продолжив изыскания дальше.

Она бодро шагала по Фрунзенской, внимательно разглядывая дома и постоянно набирая номер продавца, который почему-то перестал брать трубку. Если бы Антонина повернула голову, то узрела бы проплывающую мимо яхту, на которой кто-то праздновал свадьбу. Но она была слишком увлечена подбором сочных и красочных эпитетов в адрес баранов, которые не могут объяснить ей, где же находится жилплощадь её мечты!

Глава 9. Тётушка исключительных моральных принципов

Владимир и Нина уехали в аэропорт прямо от трапа своего плавучего свадебного корабля, только заехали в квартиру Владимира за вещами. Остальные продолжили и плавание, и празднование. Так и получилось, что гости сошли на пристань уже за полночь.

«Очень мне интересно, где нас ждёт гостья наша ненаглядная? – раздумывала Людмила в такси, посматривая на спящую Киру, свернувшуюся субтильным калачиком на заднем сидении, и на клюющего носом Мишку. – Я её честно предупредила, что, если она с нами не едет, ей придётся где-то нас ждать и что вернёмся мы поздно».

Людмила и не предполагала, что, выслушав её предупреждения, Антонина Ивановна вовсе не подумала им внять и разумно распланировать свой день. Нет, тётушка и близко не собиралась сидеть под дверями в томительном ожидании.

– Не хватало ещё! Я им что? Посторонняя, что ли? Глупости какие! Это просто оскорбление – ключи не давать! Да ещё это: «Мама едет на дачу, вы или с мамой, или в гостиницу»…Счазззз! Я ж не воровка, а порядочная и приличная женщина! Купим квартирку на Фрунзенской, и плевать на них! Сами будем москвичами да покруче некоторых задрипанных! – Антонина умело завела себя до нужной кондиции и утром без малейших сомнений и угрызений совести временно прихватизировала Мишкин комплект ключей, небрежно брошенный у зеркала в прихожей.

– Скажу, что была уверена: Людонька сама собиралась мне их предложить, но постеснялась навязываться! – издевательски фыркнула Антонина Ивановна, вплывая в лифт с чужими ключами в объёмистой сумке.

Мишка ключи поискал, разумеется, но решил, что они куда-то завалились, а искать было некогда да особо незачем: он же с бабушкой домой приедет!

Вот так и получилось, что к вечеру, оббегав все окрестности в поисках вожделенной жилплощади и старательно обходя подальше минобороны, Антонина, пребывающая в опасно гневном настроении, прибыла к дверям квартиры Людмилы.

– Что себе возомнил тот мужик? Да что б ему никогда не продать эту квартиру! Да что б продать в убыток! Наверняка специально сказал неправильный номер дома! Точно! – она мрачно покивала головой, испытывая, впрочем, даже некоторое, хотя и очень слабое уважение к предусмотрительному типу. – Поназвал на просмотр квартирки кучу народа, всем сказал неверный номер дома, кроме первого! Если бы не договорился с ним, сообщил бы правильный номер следующему! От пройдоха! От лис!

Антонина решила, что сама так не сделала бы, а непременно позвала всех претендентов и с удовольствием стравила их друг с другом!

– А этот, небось, из интеллигентов… – презрительно шипела она. Правда, шипением дело не ограничивалось! Пока она ехала в квартиру Людмилы, сказала она в адрес неведомого ей продавца многое… Говорила про себя, но эмоции на лице были столь выразительны, что некоторые впечатлительные встречные-поперечные торопливо убирались с её дороги.

В квартиру Людмилы она вошла строевым шагом, решительно открыв оба замка, швырнула сумку на стул и прищурилась:

– Свадьбу я уже пропустила… нет бы, как нормальные люди, в ресторане праздновали, так всё выпендриться хотят! Чтоб всё не как у всех!

То, что желание «выпендриться» при подготовке свадьбы, даже в голову не приходило ни Владимиру, ни его невесте, Антонина и представить себе не могла. Зато она задним числом пожалела, что такую идею не осуществил её сын.

– Вот бы на Амуре так плавали и свадьбу там отмечали! Все аж обзавидовались бы!

Антонина нипочём не призналась бы в этом, но устала она прилично. Возраст всё-таки… Хотя, поругавшись со множеством встреченных людей, чувствовала тётушка себя очень бодро, разве что ноги гудели.

– Тээээкс… – она немного полежала, чтобы передохнуть, сходила к холодильнику, потребив там всё, что ей понравилось, а потом потёрла руки в приятном предвкушении. – Ну-ка, ну-ка, а что там у Людоньки нашей расчудесной в шкафчиках?

Антонина Ивановна была чрезвычайно любопытна, напрочь лишена излишней, с её точки зрения, тактичности и вовсе не считала грехом порыться в чужих шкафах.

– А вот нечего раскладывать то, что важно! Закрывать надо, раз не хотите, чтобы другие видели! – аргументировала она свою точку зрения. – Я-то ничего не возьму, а вот некоторые… и полезут, и захапают!

Это была чистая правда. Несмотря на абсолютную бесцеремонность и хамство, на тяжелейший характер и любовь к ссорам, она никогда ничего ни у кого не украла! Ну, бесконечный километраж безжалостно погубленных нервных окончаний, разумеется, не в счёт!

Базовые принципы жизни Антонина Ивановна почитала абсолютно чётко, считая себя человеком исключительных моральных принципов:

– Никого не убила, ничего не украла, мужу не изменяла!

Так что за фактическую сохранность вещей, поневоле оказавшихся во власти Антонины Ивановны, можно было не опасаться, но почему-то практически никому не нравится, когда в их личное пространство влезают без спроса и разрешения. Вот, например, самой Антонине… Если бы кто-то так же повёл себя с её имуществом, первое её убеждение «никого не убила» могло бы быть под большим вопросом. Кстати, сохранность замочков и «маячков» на собственных драгоценных чемоданах Антонина проверила, как только в квартиру вошла. Оно и правильно: каждый судит по себе! Она проверила тщательно, но ни волосок, вставленный в молнию самого ценного чемодана, ни тончайшие слои практически невидимой пудры на остальных чемоданах потревожены не были.

– Вот и хорошо! – заявила бдительная дама и отправилась в комнату хозяйки квартиры. – Итааак… – насмешливо протянула она, подходя к одежному шкафу Людмилы, в котором была приоткрыта дверца. – И что тут у нас?

Каков вопрос, таков был и ответ: на заверещавшую от неожиданности тётушку из сумрака шкафа вылетело что-то воющее, страшное, с раззявленной пастью, в которой блеснули абсолютно хищные клыки.

– Аййййй! – Антонина от неожиданности резко отступила и рухнула на диван.

«Прроооооочь! – Маура, мирная и тихая Маура, которая страшно боялась громких криков, чужих людей и резких жестов, распушившись и сразу став значительно объёмнее, стояла на середине комнаты, повернувшись боком к захватчице, и рычала, как заправский тигр. – Воооон! Пшшшш, пшшшшш, пшшшшла вооон!»

Антонина Ивановна трусливой никогда не была. Вот и тут отшатнулась и заорала, скорее, от неожиданности.

– Ах ты, тварюга облезлая и подзаборная!