Бумеранг 52-22-52 - Самуил Бабин

— Пропал ваш Огородников, — сделал сочувственное лицо Филимонов, — на следующий день, водитель, как обычно, подъехал к десяти часам к его дому. Прождав безрезультатно полчаса, поднялся к квартире, но верь никто не открывал. Огородников уже месяц жил один. Жена с внуками улетели на Новогодние каникулы во Францию. Водитель позвонил в службу безопасности универа, те вызвали полицию и вскрыли дверь. В квартире никого не оказалось. Все вещи были на месте, кроме академика. — Филимонов посмотрел на часы, — Но где же Соломон? Полчаса уже ждем.

В это время смартфон Маруси, лежащий на столе, тренькнул и засветился.

— Эсэмэска от Соломона, — радостно взяла смартфон Маруся и прочитала, — «Приехать не могу. Не ждите». Что это значит, — она растерянно посмотрела на Филимонова.

— Ну, позвони ему. Мне уже надо возвращаться в отдел.

Маруся набрала номер Соломона. «Абонент недоступен или находится вне доступа сети», — раздался монотонный голос автоответчика.

— Странно все это, — совсем расстроилась Маруся, — Может с ним что-то случилось?

— Маруся, прости, — Филимонов встал из-за стола, — Мне надо идти. Если что узнаешь, звони. И не переживай, Соломон он немного своеобразный, — и погладив Марусю по плечу, Филимонов побежал к выходу.

— Не немного, а много я бы сказала, — задумчиво произнесла Маруся. — И еще ведь этот порошок у него остался.

***

Маруся вошла в квартиру деда, куда Соломон переехал жить, сделав ей дубликат ключей от входной двери.

— Соломон, — негромко позвала она, проходя по коридору и заглядывая в комнаты. — Ты дома?

Она зашла на кухню и потрогала рукой чайник, стоящий на плите. Тот был чуть теплый.

— Значит, домой он заходил, — подумала вслух Маруся и увидела лежащий на столе записку, написанную рукой Соломона. «Маруська, не волнуйся я уехал на дачу, по делам. Ложись спать. Не жди меня», — прочитала Маруся. «Какие у него еще могут быть там дела?», — недоуменно подумала она и попробовала еще раз позвонить ему, но телефон автоматически отвечал, что абонент вне зоны.

Постояв немного в раздумье, Маруся положила записку на стол и подхватив рюкзачок, решительно вышла из квартиры.

Доехав до вокзала, она купила билет на электричку, идущую в сторону дачи и где-то часа в четыре после полудня вышла на платформе Гудок. Небо затянуло сплошным серым, отчего казалось, что уже наступили сумерки. Не помня точно, где находится дача, Маруся подошла к стоящей внизу легковушке с фонариком «Taxi» и постучала пальчиком по затонированному стеклу, которое тут же опустилось и из салона выглянуло улыбающееся лицо таксиста в кроличьей шапке.

— Привет, Маруся, — весело произнес таксист.

— Откуда вы меня знаете, — удивилась Маруся.

— Я же Мишка Белорус, — стащил с головы шапку таксист, — Дорогу от снега расчищал неделю назад на вашей дачи, — А потом, тебя к электричке подвозил. Забыла, что ли?

— Ой, точно, вы, — обрадовалась Маруся. — А вы помните туда дорогу? А то я честно, забыла. Отвезите меня пожалуйста.

— Садись, — Мишка открыл противоположную дверку. — А ты чего одна, без кавалера своего? Или поссорились?

— Он раньше, один уехал, — неуверенно ответила Маруся.

— Ясно, — Мишка внимательно посмотрел на нее и включил зажигание.

Подъехав к даче, Мишка остановился у снятой секции забора, от которой в сторону дома вела пробитая трактором еще с прошлого раза, чуть присыпанная снегом тропа.

— Что-то света не видно, — всматриваясь в окна дачи произнес Мишка.

— Шторами, наверное, окна завешаны. Хотя нет, вон блеснул огонек в левом окне, — Маруся радостно указала рукой на неяркий лучик света, чуть пробивающийся в нижнем углу окна. — Сколько я вам должна? — и Маруся, порывшись в карманах виновато, посмотрела на него, — У меня только банковская карта.

Мишка открыл бардачок и порывшись, протянул Марусе визитку, — Возьми. Там внизу номер телефона, переведешь потом на него двести рублей. Иди. Я подожду на всякий случай.

— Спасибо, — Маруся выбралась из машины и увидела следы ведущие к дому.

— Он здесь, — радостно обернулась она к машине.

— Иди. Когда в дом зайдешь, тогда я уеду. Мало ли что, — ответил Мишка, закуривая сигарету.

Маруся, стараясь идти по следам, подошла к дому и зайдя на крыльцо, потянула дверь.

— Открыто, Миша. Все нормально, — крикнула она.

— Если, что звони, я приеду.

Маруся прошла наощупь через темную прихожую и вошла в зал, слабоосвещенный настольной лампой под зеленым абажуром, стоящей на невысоком комоде у стены. В углу чернела дыра незажжённого камина и в доме было холодно.

— Соломон, — проходя по комнате, негромко несколько раз позвала Маруся, оглядываясь по сторонам. Но ответа не последовало. И тут она увидела, на полу, рядом с платяным шкафом брошенную куртку, джинсы и свитер Соломона. Дверца шкафа была чуть приоткрыта. Маруся подошла к шкафу и заглянув внутрь: «Соломон, ты здесь?». Она приоткрыла дверцу до конца и из шкафа сильно потянуло застарелым запахом нафталина. Одежда деда все также плотно висела внутри и только в одном месте появился небольшой зазор с двумя пустыми вешалками-плечиками, висевшими на перекладине.

— Он, что переоделся в одежду деда, — удивленно произнесла Маруся, снимая и разглядывая пустую вешалку, — Зачем?

Она внимательно оглядела комнату и быстро подошла к комоду, освещенному настольной лампой. Рядом с лампой лежал неровно вырванный тетрадный листок, на котором не очень разборчивым почерком Соломона было написано, — «Маруська, я знаю, что ты приедешь за мной на дачу, но меня здесь уже не будет. Мне нужно вернуться назад в 52-й. Я должен исправить свою ошибку. Прости меня если сможешь. Ключи от дачи лежат на журнальном столике у дивана. Прощай».

Маруся еще раз перечитала записку и приподняла вверх лицо, чтобы не расплакаться и взгляд ее упал на старую, пожелтевшую фотографию в деревянной рамке, висевшую на стене над комодом. Она протянула руку, осторожно сняла фотографию и стерев рукой пыль, поднесла ее к лампе и стала рассматривать. На фотографии была изображена молодая пара, юноша в спортивной шапочке, держащий в одной руке лыжи, а другой обнимающий за плечи девушку в черном тулупе с погонами. Лицо девушки, было плохо различимо из-за спущенной на лоб шапки-ушанки с кокардой. А вот юноша был очень похож на Соломона. Маруся, повернула фотографию и прочитала хорошо сохранившуюся надпись на обороте, написанную синими чернилами, аккуратным почерком, — «Вот мы и расписались с моей Маруськой. Теперь мы муж и жена. 31 января 1952 года».

— Надо же, как они похожи с дедом, — произнесла Маруся, вешая фотографию на место. — Выходит, что бабушку Соломона звали так же, как и меня.

Она постояла еще немного, рассматривая фотографию, потом оглянулась и увидев журнальный столик, про который написал Соломон в записке,