Повелитель миражей - Макс Крынов

на рост боевой силы. В учебных заведениях появилось больше предметов, связанных с военной направленностью. В городе каждый второй носит при себе оружие, потому что в подворотнях можно встретить монстра, ускользнувшего от патрулирующих город отрядов. Так что дуэли не только не запрещались, но и негласно поощрялись — еще один способ нарастить силу.

— Чего ты тут бродишь? — презрительно процедили за спиной. — Э! Слышь!

Я не сразу понял, что это ко мне обращаются — в последние лет сорок я слышал в свой адрес заверения в дружбе, либо наполненные ненавистью проклятья, сменяемые предсмертным хрипом.

Я повернулся на голос. Меня догоняли парень и девушка. Судя по форме — второкурсники, как и я. Судя по тону — возможные враги. И догнали они меня как раз в слепой зоне, куда не направлены камеры.

Привычно оглядел подростков, отмечая отсутствие браслетов, кулонов, колец и прочих защитных артефактов. Ох уж эта молодежь, уверенная в своем бессмертии.

— Есть пять минут?

— Нет, пожалуй, — покачал я головой.

— Придется найти, — с дурацкой ухмылкой сказал парень. — Я, значит, жду тебя у главного входа, а ты все не заходишь. Чего вчера не пришел? Я ни у кого не смог списать «тактику», и по итогу получил двойку.

Точно, лицо у парня знакомое. Ммм… Сорокин? Воробьев? Канарейкин? Судя по сказанному, одногруппник, но хоть убей, имя и фамилию вспомнить не могу.

— Не помню, чтобы я за все время обучения давал кому-то списывать.

— Но вчера я был очень замотивирован, чтобы выбить из тебя согласие! — поднял палец Воробьев. — Поэтому ты мне должен.

Девушка молчала, с любопытством наблюдая за разворачивающимся конфликтом.

— Ладно, поединок так поединок, — пожал я плечами.

— И даже не будешь просить нас не бить тебя? — слегка удивленно спросил Воробьев.

— Не вижу в этом ни достоинства, ни смысла. Пошли на арену, — махнул я рукой. И едва успел увернуться от «воздушного кулака», который запустил парень! А потом — от такого же, но от девчонки.

— Че, осмелел, тля⁈ Какие арены? Такая плесень, как ты, не достойна официальной драки, поэтому мы тебя тут размажем, без шумихи. Да и вообще, как ты представляешь себе официальный поединок в формате два на одного?

От такого заявления я онемел. Но ненадолго — пока не пришлось снова уклоняться. Ну, ладно, сами напросились.

Показать парочке, насколько сильно им сегодня не повезло, я не успел — к нам спешил наставник.

— Остановите драку! Для поединков есть арена! — кричал невысокий мужчина с плешью — Старлов Георгий, преподаватель боевых искусств.

— Георгий Савельич, — понуро пробормотал Воробьев.

— Никаких Савельичей! Я тебя, Орлов, давно выловить хочу! Устроенные тобой драки у меня уже поперек горла стоят!

— Да не дрались мы.

— Вот как? Алмазов?

— Разминались перед походом на арену, — кивнул я. — Вот прямо сейчас и решили пойти.

— После пары, — попробовал поправить меня Воробьев. Девушка, пользуясь тем, что преподаватель отвлекся, испарилась.

— Нет, именно сейчас, — надавил я.

Воробьев не презрительно хмыкнул, но на поединок согласился, и вот вместо занятия мы стоим на арене. У Старлова сейчас занятий нет, потому он решил проследить, чтобы наши разногласия разрешились в круге.

— Надеюсь, ты не собираешься сдаваться? — спросил Воробьев, белозубо улыбаясь. Ну, это пока у него есть, чем улыбаться. На то, чтобы лекарь отрастил новые зубы, уйдет пара недель. Причем стоматология дорогая и у простых людей, которые лечатся у зубных врачей, и у благородных, которые ходят к целителям. Белозубо улыбаться — дорогое удовольствие, и чтобы сберечь свою улыбку, нужно знать, когда стоит показывать зубы, а когда лучше поберечь.

— Как будете драться? — спросил Старлов.

— До первой крови, — быстро сказал я, опасаясь, что соперник предложит поединок на время.

— Так боишься, что выбрал даже не до потери сознания? — удивленно спросил Воробьев. — Ладно, согласен! Получается, я еще и на пару успею!

Я повернулся к Старлову.

— Есть перчатки? Только не боксерские.

— Есть кистевые бинты.

— Давайте.

Пока я бинтовал руки, соперник неторопливо разминался. Бинты себе он не просил. Воробьев даже пиджака не снял. Думает, что у него получится удержать меня на расстоянии воздушными ударами?

Впрочем, неважно, что он думает. Вслепую запустить заклинание и попасть — довольно сложно. А вот моим кулакам сейчас придется хорошенько поработать, причем я не хочу сорвать с костяшки кожу и из-за капельки крови прервать поединок.

— Готовы? Бой!

Я не хотел каждый день сражаться с очередным идиотом, который решит самоутвердиться за мой счет, поэтому решил показательно избить Воробьева, чтобы остальные подумали, стоит ли лезть ко мне. И поняли, что не стоит.

В этот раз иллюзия была другой — едва над ареной возник купол, у Воробьева засбоила координация. Зал перед глазами парня зашатался, тот сделал пару шагов в сторону, чтобы удержаться на ногах.

Начал я с боковых ударов по центральной части бедра, икры и голени, отбивая сопернику мышцы. Специально лупил по закрытым частям тела, и пока не трогал лицо: даже если и оставлю сопернику на ноге кровоточащую ссадину, то она останется прикрыта и схватку не остановят. На это я потратил две минуты, и удивлен, что Воробьев еще не упал.

Я не давал Воробьеву создавать воздушные кулаки, а те, что он умудрялся создавать, летели мимо.

Сдаться в поединке «до первой крови» — это страшная слабость, знакомые аристократы не поймут Воробьева. Тем более, что моя цель — не унизить его, а показательно превратить в отбивную.

— Сда… к-ха…

Я едва успел хлестнуть бедолагу по кадыку, и попытку произнести заветное слово прервал натужный кашель.

Ненадолго хватило Воробьева. Пожалуй, пора пускать кровь.

Я подшагнул поближе к сопернику, который сейчас пытался выкашлять легкие, четко ударил под один глаз, под другой. А потом отошел назад, разбежался, и в прыжке и с разбега выверенным ударом колена попал по зубам.

Соперник рухнул на арену. Старлов остановил бой, но цель была достигнута — вместе с кровавой слюной Воробьев сплюнул и парочку зубов.

— Вы что, договорились до смерти драться? — недовольно спросил преподаватель.

— Он — скала! — с напускной гордостью за противника сказал я. — Пока ему кровь пустишь, семь потов сойдет!

Воробьев пялился на меня с ненавистью, но я и для него нашел подходящие слова.

— Советую собрать, —