Дороги Сонхи - Антон Орлов

пол, показав всем любопытствующим свои толстые ноги в разноцветных нангерских чулках. Вообще-то он не хотел, сама напросилась.

Краем глаза уловил движение сбоку, за сквозистой плетеной ширмой: один из парней вскочил, другой попытался его удержать. Еще один непрошеный герой спешит поучаствовать! Вдобавок рыжий… Последнее обстоятельство вызвало у Дирвена вспышку горькой злости, и он врезал парню накопившим новый заряд «Медным кулаком» сильнее, чем собирался. Но тут же охнул от боли – удар вернулся ему под дых, словно отскочивший от стенки мячик. Амулеты, одновременно с этим словившие убойное заклятье, разом послали замирающий импульс.

Дирвен оторопел, увидев, кто перед ним: не просто очередная рыжая сволота, а Хантре Кайдо! И возле ширмы ухмыляется Та Самая Сволочь в элегантной куртке нангерского покроя – так ухмыляется, как будто узнал свою жертву, несмотря на маскировку.

Зато Хантре его не узнал, хоть и видящий. Иначе убил бы на месте. По крайней мере, попытался бы. Или перекинулся бы в подлого кошака и вцепился в рожу, как в прошлый раз. Но он, видно, решил, что перед ним незнакомый дебошир-амулетчик, потому что всего лишь процедил по-овдейски:

– Убирайся отсюда. И чтобы больше здесь не появлялся.

После чего повернулся к сидевшей на полу девчонке:

– С вами все в порядке?

Подал ей руку, помог встать. Та заворожено уставилась на красивого посетителя, который бросился за нее заступаться. А Дирвен тем временем пятился к выходу – под громогласные причитания хозяйки, негодующие возгласы старушек и отнюдь не аристократическую ругань Лимгеды, под презрительным взглядом Гренты и понимающим насмешливым прищуром Эдмара. Старый маг, неспешно доедавший крупяные биточки, тоже на него глядел – остро, оценивающе, но без враждебности, и ничего не предпринимал.

Выскочив за порог, Дирвен активировал «Пятокрылы» и рванул бежать, петляя среди вышедших на вечерний променад курортников. Власть над оглушенными магическим ударом амулетами он быстро восстановил, для него это раз плюнуть. И гора с плеч: с этой властью у него все в порядке, «Шайвелат» отреагировала на присутствие Тейзурга. Сейчас главная засада в том, что Эта Сволочь заявилась в Нангер, а он-то думал, что оторвался от слежки.

Эдмар почему-то решил, что он собирается разыскивать парня, устроившего дебош в «Несравненном штруделе», и весь остаток вечера уговаривал отказаться от этой затеи. Мол, такой паршивец еще не раз нарвется и свое получит, оставь это на произвол Госпожи Вероятностей, бери пример с нас: я же не кинулся в погоню, хотя с баронессой Тарликенц меня одно время связывали весьма нежные, хотя и непродолжительные отношения, и Кемурт держит себя в руках, хотя хорошо знает Гренту, прошлой весной они вместе воровали еду в Абенгарте.

– Да я не из-за них, – пояснил Хантре, наконец-то улучив паузу. – Толкнуть служанку – это было свинство.

– За этот неподобающий поступок он уже наказан. И наверняка понял, что ему досталось от мага. Заметил, как он испугался?

– Заметил. Не собираюсь я за ним гоняться.

– Вот и прекрасно. Думаю, он уже далеко отсюда.

Мимо них прошли, отразившись в витрине с фарфором, Лимгеда и Грента. Эдмар отвесил изысканный поклон, чуть наметив усмешку в уголках губ. Темноволосая овдейка сверкнула глазами и презрительно вздернула подбородок, Грента с любопытством посмотрела на Тейзурга, потом на Хантре, задержала взгляд на Кемурте, который от ее внимания заметно напрягся.

– Здесь какие только оригиналы не попадаются. Бывают и драки, и поединки, местные к этому относятся философски. Очередной сумасшедший иностранец – уверяю тебя, компенсация за ущерб, который он может причинить, заложена в стоимость товаров и услуг для курортников.

Хантре рассеянно кивнул. Именно в этот момент его накрыло ощущение, словно заглянул в колодец, уходящий в головокружительную туманную глубину. Ни с того, ни с сего. Аж дыхание перехватило. Вряд ли это связано с недавней стычкой. Да и в ближайшем радиусе ничего из ряда вон выходящего. Заполненная нарядной публикой улица, витрины, вывески, фонари. Впереди мерцает радужными искрами ледник на верхушке иллюзорной горы, а настоящие горы уже растворились в сумерках.

Как будто уловил что-то со дна времен – неимоверно древнее, как Унский хребет, вдобавок почти не имеющее отношения к людям.

Дирвен мчался, словно за ним по пятам неслась с улюлюканьем свора демонов Хиалы – и в иные моменты ему казалось, что так и есть. От Наипервейшей Сволочи можно ожидать чего угодно. Не свернул шею в потемках лишь благодаря «Луногляду». Впереди замаячило созвездие огоньков, оказавшееся еще одним курортным городишкой – Бадьярди. Тоже дурацкое название, но хотя бы не Горная Аленда.

У нангерцев язык – челюсть вывихнешь, вдобавок у каждого клана свое наречие, а кланов этих не меньше дюжины. Зато здесь даже трактирные служанки и уличные попрошайки худо-бедно объясняются по-ларвезийски, по-овдейски или по-бартогски. Языки трех великих держав самые ходовые, потому что оттуда в Нангер тянется больше всего богатых бездельников.

Эта Сволочь знает, что он здесь.

Зато здесь можно затеряться среди понаехавшей публики, главное – замаскироваться с умом.

По части маскировки у Дирвена был нехилый опыт с тех времен, когда он работал на Ложу. Избавился от парика, стащил у лысого придурка из Ширры другой парик – черный, лохматый, с густой челкой. Усики оставил, очки выкинул. Куртку «горного стрелка» поменял на другую такую же, только с голубыми и зелеными галунами. Благодаря «Кошколазу» и «Ключу Ланки» он мог незаметно пробраться хоть в гостиничный номер, хоть в лавку, так что для смены облика не пришлось дожидаться утра.

Остаток ночи провел в каретном сарае «Приюта счастливых», на мягком раскладном сиденье большой кареты. На дверцах кареты красовались золоченые гербы с коронами, но даже если в ней разъезжает монаршая особа – наплевать. Ему надо выспаться. И сам он тоже король не хуже любого венценосного придурка, хоть и лишившийся престола.

Когда рассвело, его разбудил «Верный напоминальщик», и он поскорее оттуда убрался, прихватив на кухне три яблока, бутылку пива и вчерашний пирог с мясом.

До вечера неприкаянно слонялся по городу, стараясь держаться там, где народу побольше. Вывески борделей так и лезли в глаза. Что за гадство: когда надо, они словно нарочно прячутся в переулках и за арками подворотен, вспотеешь пока найдешь, а когда тебе не до них – наперебой красуются и дразнят! Хотя чему удивляться, происки Рогатой. И нельзя сказать, чтобы ему не хотелось, но он же знал: если уступить желанию и зайти в один из этих притонов – так и выйдешь ни с чем. Еще и хихикать за спиной будут, она мысль