Куница. Том 1 - Вадим Александрович Оришин

наоборот. Он улыбался краешком губ, когда я отбивал попытки Лары снова начать допрос.

Но это всё было вчера. Сегодня я снова сидел на уроках и... Вдруг вспомнил, что вертекс, помимо всего прочего, обостряет память и облегчает запоминание. Я это всегда знал, но это стало настолько нормой, что попросту привык. А потом оказался на уроке и понял, насколько легко мне даётся обучение. Да, к узлу контроля добавлялся ещё разум взрослого... Я на это надеялся... А это адская смесь. Ещё и дети, может быть, впитывают знания, как губка. У меня комбинация из всего сразу, готовый впитывать знания детский, ну, подростковый мозг, умение взрослого сосредотачиваться и подолгу сохранять внимание на одном объекте, ещё и магия в довесок.

И как-то сразу у меня образовалась уйма свободного времени, потому что обучение не могло меня утомить.

Задумался над артефакторикой. Я успел во время войны набраться самого необходимого, что нужно было знать в поле, когда тебе срочно нужно оружие и нет возможности тащить его к мастеру. Но это крохи, поверхностные знания. Артефакторика не будет тащить войну. Облегчать жизнь бойцам — да, но не более того. И посвящать жизнь тому, отчего в лучшем случае будет чисто прикладная польза... Нет, увольте.

На длинной перемене, не той что обед, а покороче, снова собралась наша маленькая компания. Я облокотился на подоконник коридора, не желая сидеть в классе. Алина тут же присела рядом. Однако под многозначительным взглядом брата, прижалась к моему плечу, что уже несколько выходило за рамки приличия. Пусть всего чуть-чуть. Будь мы «официальной парочкой», никто бы и слова не сказал.

Только я что-то перестаю понимать, что происходит. У Панкратовых дела идут лучше, чем у Мартенов. Ну пусть не буду я платить за всех, мы все — дворяне, у всех есть деньги. Нет, дело должно быть в чём-то другом. Я напряг память, пытаясь вспомнить, что там произошло после моего позора. Да только, кроме негатива на их поведение, в воспоминаниях ничего не нашлось. Не интересовался я их судьбой, скорее наоборот, желал знать о бывших друзьях как можно меньше.

— Так ты хочешь вступить в спортивную команду? — из долгого и эмоционального рассказа Вовы об участии в спортивно-военных играх я понял только это.

— Нет, — Владимир смутился. — Я не очень хорошо себя показал.

Было видно, что ему очень хотелось бы войти в одну из команд, но приглашения не получил.

А я снова завис, пытаясь вспомнить об этих игрищах. Соревнования, команда на команду. Не чистые дуэли, на ровной площадке с тысячей правил и ограничений, а что-то более приближённое к бою... Ну, условно. Чувствую, взгляни я на эти соревнования сейчас — испытал бы либо приступ стыда, либо гомерического хохота, либо крайнего скепсиса.

С другой стороны, эти соревнования достаточно популярны. Я то и дело слышал разговоры на эту тему, подросткам интересно, что мальчикам, что девочкам. Попробовать, что ли? Надо узнать правила и присмотреться к военным играм в целом. Первое, что меня интересует — насколько эти соревнования зависят от ранга. Если я со своим третьим — пятым могу спокойно выступать, то... Почему бы нет, если да. Как минимум внимание к себе я привлечь смогу, даже если не стану чемпионом чемпионов.

Алина получила ещё один выразительный взгляд от брата и, набравшись смелости, шепнула мне в ухо:

— Давай поднимемся на крышу. Вдвоём.

Ого! Меня впервые в жизни пригласили в место для парочек! Это так волнительно. У меня нет готовой заготовки на такой случай.

Я повернулся к Алине и заглянул девушке в глаза. На лице у неё застыла просьба. Ладно, хорошо. Киваю и увожу девушку за собой под удовлетворённым взглядом Кирилла и завистливым Петра.

На крышу я поднимался впервые. Две попавшиеся нам навстречу девочки из первокурсниц, увидев нас, весело захихикали и пробежали дальше, что вызвало у Алины вспышку смущения. Поэтому на воздух она выходила пусть не красная, как помидорка, но близкая к этому.

Сетка ограждала край крыши, стояло несколько скамеек, чуть дальше ютились теплицы клуба садоводов. Оглядевшись, я указал на, легендарную в своём роде, скамейку. Стояла она в тенёчке, и от двери была не видна, поэтому всё самое интересное, по слухам, происходило именно на ней.

И всё бы хорошо, но я чувствовал себя взрослым дяденькой, которого девочка дошкольного возраста пригласила поиграть с ней и её куклами в чаепитие. Ты вроде понимаешь, что должно происходить, принимаешь правила игры и даже им как-то следуешь, но никакого интереса не испытываешь. Поэтому я встал перед этой самой скамейкой и задумчиво на неё смотрел. Алина мялась рядом.

— Почему Кирилл тебя принуждает? — не глядя на девушку, задаю прямой вопрос.

Алина вздрагивает, резко разворачивается, делает два шага к выходу, но останавливается. Тяжёлый вздох за спиной.

— Я так и поняла, что ты догадался.

— Не смог понять, какие именно чары, но да, я заметил, — не стал скрывать. — Присядь, поговорим.

— Поговорим? — с сарказмом спросила Алина.

— Да, Алин, поговорим. Раз ты всё ещё здесь, то причины выполнять приказы брата у тебя есть. Что бы ты сейчас ни рассказала, это не уйдёт дальше меня.

Сам прохожу и сажусь на скамейку, откидываюсь на спинку.

— Мы как минимум всё ещё друзья, — продолжаю убеждать. — Да и ты мне всегда нравилась, чары это были или нет, такое сразу не проходит.

Она развернулась и посмотрела мне в глаза.

— Нравилась? В прошедшем времени?

Пожимаю плечами:

— Нравишься и сейчас. Но пока я не узнаю, в чём дело, максимум — дружба.

Несколько долгих секунд девушка что-то обдумывала, спросив:

— Ты обещаешь, что никому не расскажешь?

— Обещаю, — киваю. — Расскажу только в том случае, если от этого будет зависеть чья-нибудь жизнь. Ну, совсем экстремальные ситуации, короче.

Вздох.

— Что? — улыбнулся. — Договор на бумаге оформить? Или прямо на стене начертить?

Алина хмыкнула.

— Не надо. В общем... В семье были перемены. Дедушка озвучил завещание. Наш отец... Его частично лишили наследства. То, что оставили, этого не хватит, чтобы обеспечить и мне, и Кириллу достойную жизнь. Даже хорошее образование не хватит.

Она всё же подошла и села рядом, но теперь не пыталась приблизиться и прикоснуться ко мне.

— А снизить расходы?

Девушка поморщилась.

— Это не про маму. И не про отца. И не про Кирилла.

Ох, семейка. Опускаю голову на спинку и